На страже мира

— И именно поэтому я иду. В вопросах дипломатии и любви человек стремится действовать спонтанно. Неожиданные действия часто приводят к нужному результату. Для Орды нетипично прибегнуть к яду, поэтому мы должны предположить, что они сделаю это.

Мы шли по лестницам, двери открывались, когда мы приближались к стенам.

— И какие же у них вероятные причины, чтобы меня отравить?

— Мне видятся несколько. Самая очевидная — получить доступ к остальной части гостиницы. Убрав тебя с пути, они смогут подстеречь и убить вампиров.

— Это навсегда запретит им доступ на Землю.

Не говоря уже о том, что гостиница их убьет.

Калдения улыбнулась.

— И надежда на мир между Ордой и Святой Анократией погибнет вместе с ними. Из всех живых существ, с которыми приходится иметь дело, истинно верующие — худшие. Душа обычного разумного существа представляет собой паутину. Потяни за нужную ниточку и получишь желаемый результат. Похвали их, и они полюбят тебя. Насмехайся над ними, и они возненавидят тебя. Жадного можно купить, робкого — запугать, умного — убедить, но фанатики невосприимчивы к деньгам, страху или доводам рассудка. Душа фанатика — это канат. Они обрубают все остальное во имя своей цели. Они заплатят любую цену за победу, и это делает их несравненно более опасными.

Разум Калдении был не просто паутиной, это было целое сборище паучьих гнезд.

— Так что же, нет никакого способа победить истинно верующего?

— Я этого не говорила. — Калдения слегка улыбнулась. — В глубине души, ими зачастую правит страсть. При наличии времени и продуманного соблазна, одна страсть может быть заменена на другую. Но это занимает много времени и требует тщательного эмоционального руководства.

Дагоркун встретил нас у двери. Он кивнул мне, демонстративно проигнорировав присутствие Калдении, и повел нас обратно туда, где на освещенном балконе сидела Ханум. В центре располагалось место для костра, а каменный балкон обрамлял его разорванным кольцом, образую круглую скамью, накрытую оранжевыми, зелеными и желтыми подушками. Густые облака одеялом укрывали небо, обещая дождь, но так и не проливаясь. Ханум откинулась на подушки. На ней не было космической брони. Вместо него она одела яркое объемное платье кровавого цвета, расшитое бирюзовыми птицами, чье оперение было украшено белоснежными точками, которые резвились среди острых темных ветвей. Вблизи было трудно игнорировать, насколько огромной она была. По сравнению с ней я выглядела ребенком.

Ханум посмотрела на меня полузакрытыми глазами.

— Приветствую тебя хозяйка гостиницы.

— Приветствую Вас, Ханум.

— Сядь со мной.

Я села напротив нее. Калдения сидела справа от меня.

Ханум размяла плечи и посмотрела на Её Изящество, взгляд у нее был тяжелый.

— Ведьма.

— Дикарь. — Улыбнулась Калдения в ответ, показывая свои острые, нечеловеческие зубы.

— Мы знаем о Вас — сказала Ханум. — Вы убили очень много людей. Вы съели некоторых из них. Вы кадул.

Каннибал.

— Мразь, — сказала Ханум.

— Вы знаете, что они говорят о мразях, — сказала Калдения. — Мы — худшие враги.

— Это угроза? — глаза Дагоркун сузились.

— Это предупреждение. — Калдения сложила руки на коленях. — Угрожать можно, только тогда, когда собираешься вступать в переговоры. Я не собираюсь.

Мужчина отрокар вошел, неся поднос с чайником и четырьмя чашками.

— Ханум… — начал Дагоркун.

— Тихо. — Сказала она ему. — Годы прошли с тех пор, когда я в последний раз наливала тебе чай. Притворись, что тебе пять лет, ради мамы.

Дагоркун сел слева от меня и смотрел, как Ханум наливает каждому чай. Калдения взяла свою кружку, повернула левую руку так, чтобы большой аметист на кольце на среднем пальце коснулся поверхности, и окунула его в рубинового цвета жидкость.

Ханум вздернула брови.

— Это оскорбление — сомневаться в гостеприимстве Ханум, — сказал Дагоркун.

— Увы, меня это не волнует.

Калдения взглянула на свое кольцо. Яркий голубой символ появился на поверхности прекрасного камня. Калдения подняла чашку и сделала глоток. Я последовала ее примеру. Ароматный, пряный и слегка горьковатый чай прокатился по моему языку. Я подержала его во рту, ожидая знакомого пощипывания и проглотила.

— Вы уже пробовали красный чай раньше, — заметила Ханум.

— Да, но не эту разновидность.

Большая часть красного чая, который я видела, была светлее по цвету, иногда почти оранжевая.

— Это — ванла, — сказала Ханум. — Чай бедняков. Вы, наверное, встречали наших богачей. Они предпочитают бледный чай. Я люблю тот, который делала моя мама. Его пьют в Орде после тяжелого похода.

Я сделала еще глоток. Ханум чего-то хотела. Иначе она не пригласила бы меня. О том, чтобы спросить ее напрямую, не было и речи. Мне придется подождать.

Мы в тишине допили первую чашку, и Ханум налила еще.

— Светловолосый вампир желает вас. Ваш вид может становиться его парой?

Спасибо, Арланд, что поставил меня в такое замечательное положение.

— Это возможно, но меня не интересуют подобные отношения.

— Почему нет? — Спросил Дагоркун.

Я улыбнулась ему.

— Потому что у меня нет намерения покидать дом, а лорд Арланд будет ужасным хозяином гостиницы.