На страже Пустоты

Марк осторожно поднял девушку на руки и, как и приказывала Агата, принес в гостиную. Старуха уже ждала его посередине комнаты, как раз между столом и стеной с фотографиями. Она молча ткнула пальцем в ковер, Марк бережно уложил Еву на пол, куда указала ведьма. Там, скрытая от лишних глаз ковром, была выжжена магией гексаграмма с руническими символами, живое сердце дома. Некромант сжал ладонь, а когда раскрыл, на ней появилось кольцо Агаты. Все такое же тусклое, темное, мертвое.

Ведьма быстро отошла, встала у стены с портретами. Марк моргнул, меняя зрение на колдовское, из-под толстого ковра зеленоватым светом пробивался рисунок гексаграммы в круге и руны. Девушка угасала. Агата стояла за границей круга. К ней подтянулись и остальные тени, тонкие, едва считываемые. Они рассредоточились вокруг, встали стеной, источая холод. Некромант очень неприязненно посмотрел на мертвых родственников. Происходило совсем не то, чего они ждали. Он правой рукой взял ладонь Евы, как для рукопожатия, зажал между ними кольцо. И остановился, не зная, как продолжить.

Агата заметила, как он колеблется, и искривила тонкие губы.

— Не тяни, дальше уже некуда! Этой рукой я ввожу тебя в свой дом, этим кольцом я ввожу тебя в свою семью, этой кровью я ввожу тебя в свой род. Будет достаточно.

— Но она не даст согласия.

— Но и не откажется. Думаешь, кольцу есть дело, чьим голосом формула сказана? Это артефакт, а не капеллан на венчании!

Марк посмотрел на девушку перед собой, коснулся шеи. Ева безучастно лежала на ковре, ее сердцебиение замедлилось, дыхание становилось все легче. Это единственное, что отличало ее от мертвеца, и держало здесь. И сейчас ей все равно, остаться или уйти. А ему… Ему — нет. И неважно, по каким причинам. Некромант закрыл глаза и быстро проговорил слова принятия в род и слова вхождения в род за Еву. Кровь снова смешалась, уже без сопротивления, омывая рубиновый перстень. Несколько капель тяжело упали на ковер, сразу исчезая. Кажется, Ева права, скоро они оба заработают анемию.

— Покажи кольцо, — потребовала Агата.

Марк развернул ладонь, пальцами удерживая кисть Евы. Перстень весь был покрыт разводами крови, как и их руки. Она мгновенно впитывалась в металл и камень, и кольцо менялось, очищалось от темного налета, рубин обретал яркую прозрачность.

— Надень его, — Агата наклонилась над плечом внука. — И отнеси ее наверх, пусть отдохнет.

Марк подчинился, кольцо уменьшилось по размеру, плотно обхватило ее безымянный палец. Маг представил, как рада будет Ева, когда увидит на себе это украшение. И что ему выскажет. Усмехнувшись, он осторожно поднял девушку на руки и отнес в спальню. Уложив ее на постель, маг наклонился, прижался губами ко лбу. От сна ее состояние отличалось полной бесчувственностью, никаких эмоций, тишина. Ужасная непривычная тишина.

Агата стояла у порога, в комнату она войти по-прежнему не могла. Заметив ее, Марк стер границу и здесь, призрак сразу же оказалась у изголовья кровати.

— Лучше понаблюдать, пока она не придет в себя, — сказала некромантка, присматриваясь к девушке и прислушиваясь к ее дыханию.

Чернорецкий сел рядом с Евой, взял ее за руку, стирая следы запекшейся крови. Он горько усмехнулся над иронией своей судьбы. Марк не верил в совпадения, но они упрямо продолжали верить в него.

Агата прошла за спиной, расположилась на кресле у окна. Кот с тревожным мурлыканьем появился из ниоткуда, запрыгнул на колени хозяйки.

— Вы все решили собраться здесь?

— Больше никого не впущу, если хочешь, — смягчилась Агата, занимаясь котом.

Ева очнулась перед самым рассветом. Открыла глаза, тяжело вздохнула. Свет луны высветлил дорожку от окна. И в тусклом столбе света мелькнула, поднимаясь, тень. Ева едва не закричала, но вовремя узнала Агату.

— Тише, детка, — прошелестела старуха.

Ева шумно выдохнула, сердце стучало, как после марафона. Все-таки, очень жуткое зрелище, как с пустого кресла вдруг кто-то встает.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Агата, вставая так, что лунный свет падал на ее фигуру.

— Нормально, — ответила девушка, оборачиваясь.

Марк спал сидя, во вчерашней одежде, свесив набок голову и сложив на груди руки. Что вчера произошло? Она ничего не помнила, кроме того, что они, кажется, сняли проклятие. Голова раскалывалась, жутко хотелось пить, а по всему телу растекалась болезненная слабость. Это что, похмелье? И когда они успели отпраздновать? Но, в целом, ответ получился честным, состояние нормальное.

Пить хотелось все сильней. Ева попыталась встать, но голова закружилась, как на карусели, и девушка опустилась обратно на подушку. От ее движения проснулся Марк, пошевелился, стряхивая усталую дрему.

— Ева? — позвал он.

— Вроде, да, — иронично согласилась девушка, вымученно улыбаясь, и ладонью накрывая лицо. И резко поднимая снова, разворачивая к себе кольцом. — Это еще что?!

Она предприняла новую попытку встать, села, ее ощутимо повело. Марк быстро перехватил девушку, пока не упала с кровати, и осторожно приобнял, вернул на подушки.