На стрелку с ангелами

Так вот куда уходят заработанные Иоанном Варфоломеевичем деньги! Коллекционирование предметов искусства – вещь весьма недешевая. Но странно, подруги были дома у Иоанна Варфоломеевича, но никаких картин там не заметили. Было несколько пейзажей, но вряд ли они принадлежали кисти великих мастеров. Наверное, Иоанн Варфоломеевич хранит свою коллекцию в специально снятом для этой цели банковском хранилище.

– Живопись? Графика?

– И это в том числе. У папы богатейшая коллекция, она пользуется неизменным успехом, мы объездили с ней чуть ли не весь свет. Но остались еще такие уголки, куда мы не заглядывали. И при этом нас снова хотят видеть в тех местах, где мы уже побывали. Не так ли, папа?

– Д-д-да, – выдавил из себя явно через силу дядя Иоанн. – Хотят.

Видя, что отцу Тильды тема его коллекционирования почему-то неприятна, подруги не стали на ней зацикливаться. В конце концов, они пришли сюда не ради того, чтобы разговаривать о хобби, которому предается на досуге отец Тильды. Но, по крайней мере, наличие такого дорогостоящего хобби в какой-то степени объясняло простоту, в которой жил владелец сети клиник. Видимо, все доходы от медицинского бизнеса он тратил на коллекционирование. И, наверное, это вызывало немало нареканий со стороны близких дяди Иоанна, которые были не согласны с подобным распределением доходов в семье. Поэтому-то дядя Иоанн так скуксился, когда Вадим завел речь о его дорогостоящем увлечении.

Но каков Вадим! Всех к ногтю прижал. Дядя Иоанн – тот вообще лишний раз против зятя пикнуть боится. И Тильда… в какую клинику поместил Вадим свою жену? Когда подруги в последний раз слышали Тильду, никакого особенного надрыва в ее голосе слышно не было. Да, она была огорчена смертью матери, но накладывать на себя руки или что-то в этом роде точно делать не собиралась.

Так зачем же Вадим упрятал жену в клинику, о которой не хочет говорить своему тестю?

Все это было чертовски странно, но дальше дела приняли еще более странный и даже пугающий оборот.

– Вы, кажется, хотите спросить меня, кто мог бы лишить маму жизни?

– Да.

– Сразу скажу, что это был не я.

– У вас есть алиби?

– Убийство, как мне сказали, произошло вчера вечером в промежутке между десятью и одиннадцатью часами вечера?

– Кто вам это сказал?

– Моя дорогая Тильда. Она назвала верное время убийства?

– Совершенно точно.

– Так вот… Вчера в это время мы с женой были в опере. Моя дорогая Тильда обожает оперу. А я, признаюсь, совсем равнодушен к этому виду искусства. Но ради жены готов помучиться несколько часов в душном помещении, слушая завывания на непонятном мне языке.

– И у вас есть свидетели?

– У нас абонемент в ложу. Вместе с нами там находились очаровательные люди – банкир Рубликов с семейством. А если говорить точнее, то он был вместе со своей супругой и старшими дочерьми. Девочкам уже пора замуж, опера их не слишком-то интересует. Но они охотно проболтали со мной и Тильдой все три акта.

– А в антракте?

– Я водил всех девочек в буфет, угощал их лимонадом, и, боюсь, банкир убьет меня, если узнает, еще и напоил его дочек шампанским. После этого нам всем стало совсем весело.

– И вы ни на минуту никуда не отлучались от своих… спутниц?

– На минуту, конечно, отлучился. Шампанское, увы, обладает не только веселящим эффектом. После трех бокалов хочется уединиться на пару минут. Но за это время я бы не смог убить маму, вы это понимаете?

Вадим держался очень раскованно. Он явно ничего не опасался. И в то же время подруги могли бы поклясться, что вся эта легкость и веселость в нем напускные. В глубине души Вадим зажат, словно стальная пружина.

– Я не убивал маму, это так же верно, как и то, что искать преступника надо в прошлом.

– В прошлом? – удивились подруги.

– Да, в далеком прошлом мамы.

– Но почему в прошлом?

– Потому что настоящее у бедняжки было просто идеальным.

Ответ был каким-то невразумительным. Сыщицам показалось, что Вадим знает куда больше, чем сказал им. И в поисках объяснений подруги повернулись к Иоанну Варфоломеевичу.

– А что вы можете сказать на этот счет?

– Я? Ничего. Понятия не имею, о чем говорит мой зять.

– Как давно вы были знакомы с покойной?

– Вы имеете в виду Лали? В браке с ней мы счастливо прожили тридцать лет.

– Как вы с ней познакомились?

– Во время учебы.

– Вы оба учились в одном учебном заведении?

– Да… то есть нет.

– Так да или нет?

– Мы познакомились на студенческой вечеринке. Организовал ее мальчик с нашего курса. Но сам он был не местный, жил в общежитии. И Лали… она тоже жила там.

– То есть вы пришли в это общежитие к вашему знакомому?

– На самом деле я заявился на вечеринку, мечтая познакомиться с одной девушкой, которая мне очень нравилась.

– Вы говорите про тетю Лали?

– Лали я тогда еще не знал. Речь шла о другой девушке.

Разговорившись о прошлом, господин Завьялов сделался красноречив. Речь его лилась легко и свободно. Было невооруженным глазом видно, что ему приятно вспоминать о прошлом.