На стрелку с ангелами

Тильда с мужем, дядя Иоанн с Балтазаром, а также обе сыщицы оказались в кабинете Васькина практически одновременно. Шесть человек, плюс следователь, получалось тесновато. Но Васькин не стал никого выгонять.

– Я так понимаю, мы все тут собрались по одному и тому же делу, – произнес он. – У вас всех есть что сказать?

Все синхронно закивали.

– Хорошо. Кто будет говорить первым?

– Позвольте мне! – выступил вперед Вадим. – Поскольку речь идет в первую очередь обо мне, о свидетельстве моей невиновности, говорить буду я.

– Пожалуйста.

– Так вот, тут ходят непонятные и неприятные мне разговоры о моей якобы причастности к смерти моей уважаемой тещи. Разговоры гнусные, подталкиваемые ревностью некоторых моих родственников, которые никак не могли примириться с тем, что у меня с мамой Тильды были прекрасные родственные отношения. Она всегда говорила, что ее собственный сын мне и в подметки не годится. Что он глуп, ограничен и недально виден. Лали считала, что лучшего мужа для Тильды она не смогла бы найти, даже перевернув весь земной шар.

Дядя Иоанн с братом слушали это вранье с отвисшими челюстями. Первым пришел в себя Балтазар, который решительно запротестовал:

– Все было совсем не так! Все было совсем наоборот! Лали ненавидела Вадима! Только и твердила, как бы нам всем избавиться от него! Мы все только и мечтали об этом!

Глаза Вадима торжествующе блеснули. Дядя Балтазар сказал именно то, что Вадим и надеялся услышать. Он повернулся к Тильде и воскликнул:

– Видишь, дорогая! А ты мне не верила!

– Тут какая-то ошибка, – произнесла Тильда. – Я… я не понимаю.

Затем она укоризненно взглянула на Балтазара:

– Дядя… Как ты можешь такое говорить? Мама всегда любила Вадима. Его все любят.

– Мы делали вид, что он нам приятен.

– Зачем?

– Ради тебя, глупая! Ведь иначе он просто запрещал бы тебе видеться с нами!

– Неправда! Вадим никогда мне ничего подобного не запрещал!

– А на Новый год? А на день рождения дядюшки Гоги? А на юбилей тетушки Марго? Тебя не было ни на одном из этих праздников!

– Значит, тому были объективные причины. Энжи была нездорова, и я должна была остаться с ребенком. Но ведь на праздники пошел Вадим? Так что от нашей семьи на празднике был человек.

– Это все проделки твоего мужа! Можно было нанять няню либо остаться с тобой. Но нет, он приходил на торжество и ясно дал нам всем понять, что мы не видим тебя, потому что он так решил. Что, если мы хотим, чтобы он отпускал тебя к нам, то мы должны будем плясать под его дудку.

– Это невероятная ложь!

Тильда была возмущена до глубины души словами дяди.

– Вадим, мне так неловко за то, что тебе приходится все это выслушивать, – произнесла она дрожащим голосом, повернувшись к мужу. – Прости моих родных, если, конечно, сможешь.

Вадим не ответил ей. Но он пожал руку своей жены, показывая, как ценит ее поддержку. Да, равных Вадиму в артистизме было мало. Соревноваться с ним было зряшным делом. Особенно когда симпатии Тильды, ради которой он старался, были однозначно на его стороне.

Но следователь и не собирался вступать в дебаты.

– Сейчас мы разбираем вопрос об алиби Вадима, напомнил он всем.

– Моя жена подтвердит мое алиби! Она была вместе со мной в театре и…

– Ложь!

Это громовым голосом воскликнул дядя Иоанн.

– Тильда провела весь вечер дома! Я говорил с ней! В театр ты отправился один! Жена и дочь оставались дома!

Вадим был смущен, но не сильно. Он взглянул на жену, ожидая поддержки, и она незамедлительно последовала.

– Папочка, ты же ничего не знаешь. Я тоже была в театре.

– Дочка, не лги! Не надо! Не выгораживай этого человека, он не стоит твоей любви.

– Папа, я никого не выгораживаю. Мы с Вадимом были в театре и провели все представление вместе и…

– Тильда, не лги! Я нашел свидетельницу, она видела, как Вадим выезжал из дома один! Ты и Энжи всего лишь вышли проводить его, а потом снова вернулись в дом!

Не дожидаясь, пока дочь опомнится и сможет что-то возразить, дядя Иоанн повернулся к следователю:

– Могу я привести свою свидетельницу?

– Еще один посетитель? – простонал Васькин. Ну, если другого выхода нет, зовите!

Свидетельницей оказалась упитанная дамочка лет сорока. Ее холеные белые ручки были сложены в элегантный замочек. Пухленькие пальчики были унизаны золотыми кольцами. И сама она выглядела очень благополучной, немного зазнавшейся особой. Но на Тильду она взглянула с явным сочувствием, а на Вадима с неприязнью.

Говорить она начала сразу же, едва вошла в кабинет не дожидаясь предложения следователя:

– Мы живем с Тильдой и Вадимом в соседних домах. Так уж получилось, что дома у нас стоят практически рядом друг с другом. Не знаю, почему так получилось, но наши дома разделяет лишь забор и две зеленые полосы деревьев. Они не позволяют нам видеть друг друга, но зато мне просто великолепно слышно все, что происходит у соседей.

Судя по обескураженному лицу Вадима, он об этом не знал.