На сцене и за кулисами: Воспоминания бывшего актёра

Но сначала я был не совсем доволен. Проиграв месяц даром, я так и ждал, что мне положат три фунта стерлингов жалованья в неделю, но такого жалованья я не получил. Я напомню читателю о своем контракте, в котором было сказано, что, по прошествии первого месяца, я буду получать жалованье, «смотря по способности», но антрепренер сказал, что если платить такое жалованье, то в театре не хватит денег и, вместо этой суммы, предложил мне девять шиллингов в неделю, великодушно предоставив мне на выбор — взять эти деньги, или же совсем отказаться от них. Я взял.

Я их взял, так как ясно видел, что если не возьму, то и совсем ничего не получу и что он найдет на мое место двадцать таких же молодых актеров, каким был я, которые будут играть у него задаром, а также и то, что контракт не стоит даже и бумаги, на которой он был написан. В это время я был в страшном негодовании, но так как вместо девяти шиллингов мне стали скоро платить двенадцать, а потом пятнадцать и восемнадцать, то я примирился со своим положением и перестал роптать; когда же я узнал поближе, какое жалованье получают актеры, и услыхал, какой суммой удовлетворяются даже старые артисты, то был очень доволен.

Актеры были ангажированы в труппу по летним ценам, которые гораздо ниже цен зимних, а эти последние, средним числом, составляют несколько меньше того, что зарабатывает работящий трубочист. Публика, которая читает о том, что такой-то актер получает сто двадцать фунтов стерлингов за представление, что такая-то актриса зарабатывает восемьсот фунтов стерлингов в неделю, что годовой доход известного комика-буфф составляет около шести тысяч фунтов стерлингов, что такой-то лондонский антрепренер действительно уплатил все свои налоги (так говорит он сам), едва ли может иметь понятие о той жизни, которую ведут актеры, находящиеся на нижней ступени сценической лестницы. Это очень длинная лестница и таких актеров, которые побывали и на нижней, и на верхней ее ступени, очень немного. Но те, которые изведали это собственным опытом, могут вполне оценить контраст.

М-р Генри Ирвинг, говоря где-то о начале своей карьеры, упоминает о том, что получал жалованья, кажется, двадцать пять шиллингов в неделю; вероятно, он думал тогда, что это очень хорошее жалованье и, может быть, раньше получал даже меньше этого. В провинции тридцать шиллингов считается хорошим жалованьем для актера, могущего играть разного рода «ответственные» роли, и за эту цену от него требуется, чтобы он по первому требованию готов был сыграть роль Отелло или сэра Питера Тизли и кроме того сам достал бы себе костюм.

«Талант» может получать три фунта стерлингов в неделю, а молодой актер-«полезность» считает себя счастливым, если получит гинею. Иногда последний получает двадцать два или двадцать три шиллинга, но это только приучает его к мотовству, от чего он сам страдает впоследствии. В небольших лондонских театрах актеры получают еще меньше жалованья, так как нет путевых издержек и т. д. и обыкновенно тут обещают платить от восемнадцати шиллингов до двух фунтов стерлингов.

Но я не думаю, чтобы я мог получать и такое жалованье, о котором упоминал выше, если бы не случилось необычного обстоятельства, а именно: сезон оказался очень удачным, до такой степени удачным, что этого факта нельзя было скрыть, и за последние три или четыре месяца — надо думать, что удача вскружила антрепренеру голову — жалованье платилось аккуратно и сполна! Это совсем не выдумка, но совершенная правда. Такой факт может показаться удивительным моим читателям, особенно тем, которые хорошо знают сцену, но он поразит их гораздо меньше, чем поразил меня.

Большинство актеров не могло прийти в себя от изумления. Никогда не получая больше пяти шиллингов сразу, они теперь, по-видимому, совсем растерялись, и в те дни, когда раздавалось жалованье, уходили из театра, сами себе не веря, что им дали так много и сознавая, что должны за это стараться. Они не привыкли получать жалованье таким образом. Они привыкли к тому, чтобы им давали, напр., в какой-нибудь день два шиллинга и шесть пенсов, на следующий день, при начале представления — шесть пенсов, еще два пенса после первого действия и восемь пенсов перед уходом из театра.

— Значит, вы сегодня получили один шиллинг и четыре пенса, да вчера вечером два шиллинга и шесть пенсов, это составит три шиллинга и десять пенсов, — смотрите же, помните.

— Да, но это такая безделица, — вы сами знаете, что осталось за вами в долгу четыре шиллинга от прошлой недели и пять шиллингов шесть пенсов от позапрошлой, — я их не получал.

— Милый мой мальчик, ради самого Бога, не говорите вы о прошлой и позапрошлой неделях. Будем держаться только одной недели, — ведь, не доходить же до Потопа.