На стыке эпох

— Это потому, товарищ капитан, что моё отделение лучшее в академии! — пафосно проговорил я, глядя в небо.

— Ах вот оно что! — улыбнулся капитан. — Тогда стройся, лучшее отделение.

Когда мы с ребятами стали тремя колонами, Игорь Викторович продолжил:

— Значит так: сейчас выдвигаемся на полигон, там бежим кросс, потом постреляете по мишеням, и домой. Всё понятно?

— Так точно, товарищ капитан.

— Тимохин, как думаешь, сколько Круглову ещё отжиматься?

— Я думаю хватит, товарищ капитан, — ответил Тим.

— Хорошо, тогда ещё тридцати... нет... пятидесяти раз будет достаточно. Круглов, выполнять! — распорядился капитан и отошёл в сторону, тихо переговариваясь о чём-то с дежурным.

Даже сквозь форму и броню было видно, как сильно Циркуль вспотел и как тяжело ему отжиматься. Но он всё-таки справился и только потом стал в строй.

— Ну как, ковбой, покатался на лошади? — прошептал я задире на ухо. —Может, ещё кружок, а?

— Ага, рук совсем не чувствую, — задыхался Циркуль, глаза его выкатились ко лбу, волосы слиплись, а щёки заливало ручьями горячего пота. — Как теперь бегать, даже не представляю!

— Скажи спасибо, что он Тима тебе на спину не посадил, — добавил Шева.

Нужно было видеть раздраженное лицо Циркуля, когда ему на глаза попалась довольная улыбка его жертвы. Только молний из глаз не летело, столько мстительной ярости сияло в том взгляде, что даже Кос не выдержал и попробовал его успокоить:

— Да ладно тебе, Циркуль, ты ведь сам виноват, а Тим даже вступился за тебя перед капитаном.

— Ну да... вступился он!

— Эй, сейчас ещё все из-за вас в историю попадём, — пришлось мне вмешаться. — У капитана разговор короткий, так что вдохните поглубже и успокойтесь. Вон он, уже договорил и идет к нам.

Провоцировать капитана лишний раз было слишком опасно, потому все резко замолчали. Хотя дальше нам и так стало не до глупостей…

Раскат грома пролетел в двух шагах. Звуки померкли, тело содрогнулось, а сердце рухнуло в пятки. Ноги подогнулись в коленях, дыхание зачастило, а сильный порыв ветра свалил меня с ног. Где-то за забором заныла сигнализация. Вой сирены звучал очень тихо, сдавленным эхом тревожил рассудок. Испуганный и оглушённый, я пытался подняться, но тело не слушалось. Стёкла надо мной треснули, с противным звоном осыпались на спину.

Спустя мгновение прогремело ещё раз, потом ещё раз, ещё… Близкие взрывы сводили с ума, толкали разум в пучину безумия. Голову поднять было страшно. Я в ужасе попробовал осмотреться, но лишь получил новую порцию жути: взгляд прошёлся по плацу, и я едва не рехнулся.

На чистом асфальте громоздились тряпки и лохмотья. Грязно-бордовые ошмётки лежали по кругу. Алые лужи растекались вокруг места трагедии. Там в предсмертной агонии бились люди. Над ними клубился сизый дымок, букеты горящего пороха и крови смешались, пахнули в лицо кислым смрадом.

«Да это же ребят разнесло!» — внезапно осенила меня страшная мысль. В том месте шагал строй первокурсников, а теперь!.. теперь!..

Желудок скрутило, завтрак вывалился наружу. Тело парализовало оковами страха. Я не мог шевелиться. Взять себя в руки было не просто. Я так и не смог.

Казарма пылала в трёх местах. Окно нашего кубрика провалилось в комнату. Густой чёрный дым стелился над землёй, наводнил до краёв дворовую чашу. Всюду бегали люди: курсанты и офицеры. Одежды на многих горели. В разных углах академии лежали тела: раненные и убитые, наши друзья, те, что ещё пока были живы и другие, что больше не встанут.

Увидев главное КПП, я растерялся ещё сильнее. Его больше не было. На месте крепкой постройки теперь грязной кучей дымились обломки. В дежурке живых не осталось. Вихрем осколков иссекло соседние здания: столовую и казармы других факультетов. Испуганный до смерти, я не верил глазам, не мог понять, что случилось, не знал тогда, как мне быть.

Затем в академию ворвались несколько отрядов головорезов с оружием. Они расстреливали на пути всех подряд. От их огня гибли толпы курсантов, что топтались у входа в казарму. Дальше волна атакующих разделилась на три части: одни прикрывали тылы у развалин дежурки, другие обходили двор по дуге, а третьи двинули в нашу сторону. От первого взрыва прошла едва ли минута, но мне она показалась вечностью.

— Все бегом в оружейку… встать… просыпайтесь, мать вашу…

Голос капитана звучал неожиданно громко. Не подбирая выражений, Игорь Викторович разрывался, выводил нас из ступора. Затем он пинками и оплеухами затолкал нас в предбанник оружейного склада. Я дальше всех был от входа и забегал на склад последним.

— Загорский, помоги мне, скорее! — остановил меня у двери капитан.

У стены истекал кровью дежурный, что несколько мгновений назад выдавал нам броню. Шальная пуля разворотила его грудь. Мы с капитаном подхватили мужчину за руки и затащили в предбанник, но он уже не дышал. Когда мы были внутри, капитан продолжил:

— Старый и Ник – быстро заряжайте свои автоматы, — выкрикнул он и бросил на стол предбанника две пачки патронов. — Остальные внутрь. Тащите сюда все патроны, что найдёте и тоже вооружайтесь. Чего застыли? Бегом, бегом, бегом…