На судьбу я не в обиде...

Вы подумайте только, какое
Почтальон мне сегодня принес
Из Ветлуги письмо заказное,
Что меня взволновало до слез.
Почерк детский, совсем незнакомый,
На конверте на том голубом,
Никогда еще письма из дома
Не читал я в волненьи таком,
Я читал и читал, и такая
Толи радость была, то ли грусть:
«Я теперь уже стала большая,
Я теперь уже в школе учусь,
Я сегодня задачку решала,
И хоть трудно мне было считать,
Без запиночки я отвечала,
И в дневник мне поставили пять.
Мама тоже меня похвалила
И дала мне большой леденец,
А потом еще мне говорила:
“Скоро, дочка, вернется отец".
И теперь уже, папа, я знаю,
Как из школы домой я приду,
За ворота скорей выбегаю
И тебя там до вечера жду.
Только мама ругается что-то,
Говорит, простудиться могу,
А как только уйдет на работу,
Я скорее к калитке бегу,
Милый папа, скорей возвращайся,
Ведь давно обещался ты нам,
Только днем ты приехать старайся
Ночью я не хожу к воротам».
Я запрятал письмо возле сердца,
Не сказав ничего никому.
Разгромив окончательно немцев,
Дочку я у ворот обниму.

1943, июнь

Он комсомольцем был

Он, может, пареньком был деревенским
И где-то рос в сибирской стороне…
Мы встретились на фронте под Смоленском,
Как многие встречались на войне.
А фронт есть фронт: походы да сраженья
И редкие минуты тишины.
Он только что явился с пополненьем —
И сразу на передний край войны.
В дыму разрывов затерялось солнце,
Хлестал в упор немецкий пулемет.
И кто-то крикнул звонко «Комсомольцы!
На высоту! За Родину! Вперед!»
Но фронт есть фронт: и рвутся мины скопом,
И ливень пуль прижал к земле солдат…
И вдруг он словно вырос над окопом,
Навстречу смерти вскинув автомат.
И ринулась пехота, и прорвали
Кольцо огня мы натиском одним.
Но больше ни в бою, ни на привале
Ни разу я не повстречался с ним.
И где он рос: под украинским солнцем,
А, может, возле северных морей…
Одно я знаю – был он комсомольцем,
Достойным сыном Родины своей.

1943, август

Фронтовая зажигалка