На большой горбоносой голове красовались еще неокрепшие ветвистые рога. С подбородка свисала темная борода с «серьгой» — небольшим кожным наростом на конце, который болтался, как какой-то привесок. Буслаев, глядя на лося, сожалел, что таежный красавец заявился столь поздно и его уже не заснять. Но понаблюдать стоило. Вскоре к пасущемуся быку присоединились еще два. Звери расхаживали по солонцу без всякой осторожности. Неизвестно, сколько бы они лакомились солоноватой землей, если бы не лось, шедший к солонцу с той стороны, где сидели в засаде люди. В темноте зверь близко подошел к ним и вдруг уловил запах мази. Он с шумом тут же бросился наутек, ломая молодой осинник. Его испуг передался остальным. Лоси скрылись.
Буслаев поднялся, размял затекшие в коленях ноги.
— Что ж, посещают солонец неплохо. Зверь есть.
— Это так, — согласился Авдеев. — Да надолго ли его хватит?
В лагерь они вернулись поздно. Все уже улеглись, в костре догорали головешки.
Глава седьмая
На Чукчагирское озеро можно попасть разными путями: по воде и по суше. Если по воде, надо плыть на лодках до устья реки Ольджикан и по ней в озеро. Путь этот длинный, и на резиновой лодке его не одолеть, потому что почти полторы сотни километров придется идти против течения. Для тех, кто спускается с верховьев реки, есть другой путь на Чукчагирское озеро — более короткий. Неподалеку от притока Амгуни — Нилана есть перешеек к озеру. Лодки перетаскивают волоком, по сухому — так много скорее и ближе.
Амгунь все еще оставалась горной рекой, хотя и размахнулась на плесах вширь. И если еще спешила вода, так потому, что не могла иначе после разбега. Перед самой деревенькой Каменкой в мутную воду слева ворвался приток — горная река Нилан, прозрачноструйная, зеленоватая. За ней Амгунь превращалась в равнинную реку, довольно глубокую, пригодную для малых транспортных судов.
Авдеев держался правого берега, чтобы не пропустить места, где перетаскивают лодки на озеро.
У небольшого ручья, впадавшего со стороны сопок, он скомандовал подчаливать, и лодки одна за другой пристали к берегу.
— Кажется, это и есть дорога на волок, — обратился Авдеев к Дабагиру. — Ты должен лучше меня дорогу домой знать.
— Верно, верно, — закивал Дабагир. — Сначала ключик. Потом маленько сопкой ходи. Там Чукчагир.
По ручью двигались, отталкиваясь шестами. Дабагир с Ермоловым сразу ходко ушли вперед на бате. Остальным предстояло познать, насколько неудобны резиновые надувные лодки, когда приходится идти против течения.
Когда они подошли к началу волока, там уже был разбит табор. Бат был вытащен из воды и перевернут кверху днищем.
— Можно свертывать лодки? — спросил Буслаев.
— Да. Отсюда все на себе, — ответил Роман. Он был очень деятелен, уже успел поставить палатку, приготовил таган, только вешай на огонь ведро и вари. — Тут грибов уйма, Александр Николаевич, — сообщил он. — Галя пошла собирать…
— О! Это я люблю, — ответил Буслаев.
После ужина долго не ложились спать. Сидели у костра, беседовали. Дабагир, попыхивая трубочкой, глядел на огонь. Слушая неторопливую беседу, он вспоминал прошлую жизнь.
Да, раньше зверя было больше, птицы больше, но даже в годы изобилия дичи голод нередко приходил в юрту охотника, потому что одна охота не обеспечивала потребностей человека.
— Еще Энгельс высказал мысль, что племен, которые занимались бы только охотой, не существовало, — заметил Скробов.
— Безусловно, — согласился Буслаев. — Но для многих северных народностей охота является основным занятием.
— У меня все тверже складывается мнение, что охота изживает себя, — продолжал Скробов. — Эвенки, негидальцы, нанайцы должны развивать животноводство, земледелие. Я не пророк, но поверьте моему слову, все наши охотничьи колхозы рано или поздно придут к тупику. Ведь даже на виду одного поколения произошло заметное сокращение численности зверя. А что будет дальше? Только сельское хозяйство имеет будущее. С помощью науки оно с каждым годом будет все дальше продвигаться на север. Вот вам ответ на все ваши поиски путей развития северных районов.
— И как это вы с такими убеждениями пошли в охотоустроительную экспедицию? — съязвил Молчанов. — Вам бы заниматься землеустройством на Кубани.
Но Скробова не так-то легко было сбить с позиции, если он на ней утвердился.
— Участие в экспедиции помогло мне разобраться 6 существе вопроса.
Буслаев усмехнулся, а Молчанов не стерпел:
— А я держусь другого мнения. Зачем коверкать уклад жизни людей прежде времени? Что-то когда-то будет, а мы начнем гнуть и ломать. У местных народностей накопился огромный опыт освоения таежных просторов. Это врожденные кочевники. Советская власть должна им помочь, снабдить всем необходимым, и пусть они себе кочуют, осваивают Север. Правильно я говорю, Александр Николаевич?
Наступило молчание. Все смотрели на Буслаева, а тому не хотелось вступать в спор и огорчать своего молодого друга, который, как и Скробов, был неправ. Но и молчать он не мог.