НА СУШЕ И НА МОРЕ 1966

Выход в космос, высадка на ближайших небесных телах откроет и новые возможности для поисков следов звездных пришельцев. Разумеется, не это будет главной целью космонавтов, по крайней мере в ближайшее время. Но такую возможность нельзя упускать из виду.

Все, что необъяснимо естественными причинами, должно стать предметом самого пристального внимания. Все мыслимые варианты должны быть обсуждены и учтены, чтобы направить поиски по наиболее вероятному пути.

Помимо неопределенности исходных данных есть еще и другие трудности, осложняющие проблему. Что, если следы были, но не сохранились? Или их не оставили вообще? Прилетев в Солнечную систему тогда, когда о жизни в ней не могло быть и речи, «соседи» просто улетели обратно. Либо, наконец, они оставили памятный знак в виде искусственной планеты, спутника Солнца или того же Марса, и этот незамеченный нами вестник разума до сих пор носится где-нибудь в космических просторах. Шансы найти подобный памятник, конечно, очень незначительны.

Следует ли отсюда пессимистический вывод: следов нет, их мы не найдем никогда? Не проявили себя внеземные цивилизации, потерпели мы неудачу с проектом Озма, — значит, нечего и помышлять о контактах с разумными существами, а тем более об их прилетах?

Геоцентризм, как всякая догма, опасен не только своим примитивным отрицанием всего того, что ему противоречит. Нет, его влияние гораздо глубже и тоньше, ибо он сказывается на образе мыслей, какой-то их «приземленности». Легче и проще считать, что мы одиноки во Вселенной. И становится прямо-таки невероятным представить себе, что может быть иной образ мыслей, другой, для нас невообразимо грандиозный глобально-галактический размах.

Когда об этом говорил Циолковский, его высмеивали. Когда об этом написал фантаст И. А. Ефремов, это приняли за красивую фантазию, не больше. Теперь в область домысла и смелой фантазии вторгается наука.

Постепенное исследование всех сторон грандиозной проблемы несомненно приведет к более оптимистическим оценкам, оценкам не общим, а чисто количественным, позволяющим, быть может, соотносить события во времени. Ведь К. Саган уже пытается предсказать срок ближайшего визита «соседей». Так ли уж бессмысленны эти попытки?

Задача поисков следов инопланетных гостей оказывается взаимосвязанной с исследованием поистине величественной и увлекательной проблемы века — проблемы множественности обитаемых миров во Вселенной.

Мы рассуждаем с точки зрения «земной», опираясь на наши возможности. При этом мы идем на заведомое упрощение: ведь наверняка гости — представители вышестоящей цивилизации, иначе они не смогли бы одержать победы над пространством. В их распоряжении более могущественная техника, а потому наши, казалось бы, фантастические посылки нельзя заведомо отрицать.

Зонд, ставший спутником нашего Солнца; зонд, меняющий орбиту, чтобы исследовать одну за другой все планеты Солнечной системы; зонд, служащий базой кибераппаратов, которые еще более детально могут обследовать особенно интересные объекты, — все это, быть может, начальные ступеньки. Ими не исчерпывается то, что, теоретически рассуждая, могли бы совершить наши соседи в Галактике.

Зонд не вечен, его приборы в конце концов должны перестать работать. Может быть, тогда, включив двигатели, разведчик с собранной информацией отправится в обратный путь? И разумно предположить, что, даже не обнаружив нигде жизни, он все же оставит память о себе, как это делают альпинисты на покоренных вершинах. Это может быть символом победы, знаком для тех, кто в будущем еще сюда прилетит, или же «бомбой времени» — посланием будущим разумным существам, которые когда-либо появятся близ Солнца…

Конечно, космос — наиболее подходящее место для хранения такой «посылки». Ведь неизвестно, в какое именно время гости посетили нас и что застали они в солнечных владениях: первозданный хаос на Земле, бушующий океан на Венере Или марсианские песчаные бури? Во всяком случае искусственная планетка просуществует период, заметный даже в космической шкале времен. Да и сделают ее, очевидно, из материала, которому метеоритная эрозия не так страшна, как нашим сегодняшним искусственным спутникам (кстати, и они страдают от метеоров все же не так уж сильно).

Но предположим, что зонд послан не в столь отдаленные времена и застал уже какие-то начальные стадии жизни в Солнечной системе. Допустим, выяснилось, что по крайней мере на одной из планет есть условия для развития в дальнейшем высших жизненных форм. «Мозг» зонда решил бы оставить «бомбу времени» либо на Земле, либо на Луне, уже успокоившейся после бурной вулканической молодости. Ведь вспомним, что и мы оставляем памятные вымпелы на Луне, на Венере, а на борту автоматических межпланетных станций помещаем «сувениры»: план Солнечной системы, на котором особо отмечена Земля, третья от Солнца планета.