На суше и на море. 1967-68. Выпуск 08

Так или иначе, то, что действительно доступно тренированной воле, может стать доступным для любого человека в недалеком будущем. Но вы заметили, возможно, что все это относится к сфере нервно-вегетативной и гуморальной систем. О формообразовании, изменении внешности, выращивании утерянных рук и ног даже йоги ничего не говорят. До уровня клетки и молекулы не доходят никакие команды. Тут уж не приходится возлагать надежды на тренировку — только на развитие техники. Например, конструировать какие-нибудь электростимуляторы с записью биотоков, вроде тех, что применяются для возбуждения сердца, остановившегося при нервном шоке, потери крови, слабости нервных узлов. Или же создавать химические стимуляторы с полным набором гормонов, некие искусственные железы, управляющиеся сознанием.

— Но позвольте, — скажут скептики, — это же невозможно. Сознание не в состоянии спуститься до уровня клетки, это противоречит арифметике. В теле десятки триллионов клеточек, а в мозгу миллиарды. На каждую клеточку «штаба» приходится десяток тысяч клеток в теле. Сознание не может следить за каждой в отдельности, каждую инструктировать, куда ей двигаться, с каким микробом и как бороться. Пройдет сто жизней, прежде чем закончу инструктаж. Расположение клеток и то не охватишь мыслью.

Верно, не охватишь, не запомнишь. Но этого и не требуется.

Ведь командующему армией вовсе не нужно знать каждого солдата в лицо. Командующий выносит общее решение: наступать на город Н. с востока завтра в 5.00. А штаб уже разрабатывает приказ для каждой дивизии, и штабы дивизий для каждой части, а офицеры распределяют обязанности между сержантами, а те поднимают солдат, ведут их в бой, и каждый из солдат по своему разумению действует огнем, штыком и прикладом.

Разве знает командующий, куда целится рядовой Иванов из такого-то взвода такой-то роты? Командующему важно, чтобы десять тысяч Ивановых наступали на город Н…

— Да, но командующий не командует каждым солдатом в отдельности, — скажут скептики, — так как все они понимают его приказ, он доходит до их сознания. А клетки не поймут, если воля потребует: «Эй вы, фагоциты, не поедайте пигмент в моих волосах, я. не хочу седеть!» Или же: «Эй вы, фагоциты, поедайте опухоль в моем желудке, у меня начинается рак».

Верно, клетки не понимают слов…

Но существует в организме многоступенчатая ретрансляция приказов с переводом на родной язык каждой из пяти кибернетических систем.

Действительно, директор Сознание разговаривает с директорами других комбинатов и сам с собой словами, на человеческом языке, использует вторую сигнальную систему.

Администраторы же подсознания, специалисты по привычкам и эмоциям, слова понимают не очень хорошо, предпочитают первую сигнальную систему, образную: картины, мелодии, чувства и ощущения. И сознание, чтобы побудить своих помощников к действию, переводит свои приказы на образный язык, создает мысленные картины, воображаемые мелодии, чувства…

Мозг («несознательная» его часть) воспринимает образы, но приказы спускает иным кодом, электрическими импульсами по нервам. Потому что цеховые инженеры узлов спинного мозга и мастера-химики эндокринных желез не воспринимают расплывчатых картин внешнего мира и расплывчатых чувств. Им яснее физические воздействия с измеримыми параметрами: свет, звук, тепло, давление, вибрация, сила, напряжение, продолжительность электрического тока — вот слова их родного языка. И мозг разговаривает с ними электрическими импульсами. И сами нервные узлы отдают электрическими импульсами приказы клеткам. Они действуют как низовые штабы. Получив приказ сверху, распечатывают секретный пакет с подробными инструкциями и спускают эти инструкции подчиненным.

В железах же происходит еще один перевод — с языка электрического на химический, на язык гормонов, катализаторов, понятный каждой молекуле. Адреналин, тироксин, вазопрессин — вот термины языка гуморального.

Таким образом, существует целая лестница многоступенчатого перевода в организме: слова — образы — импульсы — катализаторы. Вмешательство сознания начинается с перевода словесного языка в образный, с воображения, подавляющего информацию внешнего и внутреннего мира.

Вообразим, что не больно, а на самом деле приятно. Вообразим, что жарко, а не холодно. Вообразим, что я здоров, что я силен, что я молод, что у меня меняется лицо, курносый нос становится греческим. Вообразим, что у меня растут жабры.

— Жабры не вырастут, — напомнит скептпк. — Ведь форма тела зависит от генов, а генетическая система находится в особом положении. Она не подчиняется верхним системам, никак не связана с ними. Гены — это скрижали завета предков, ни внешние, ни внутренние влияния на них не действуют.

И тут мы оказываемся в самой гуще сегодняшних научных споров.

Возможно, скептики правы: гены — это каменные скрижали…