На суше и на море - 1968

«Теперь всему миру известно, что кому-то удалось запустить в небо искусственный спутник. Его может увидеть ночью всякий, у кого есть телескоп или хороший бинокль. Почему же тогда власти продолжают делать вид, что ничего не происходит. Если это дело рук потенциального врага, то пусть нам так и скажут. Если это сделали мы, то пусть нам тоже об этом скажут: враг уже достаточно информирован. Кто из высокого начальства приписывает себе право решать, о чем нам можно сообщать, а о чем нельзя? Долой его! Пусть правительство выскажется!»

— Да, — заметил Гаррисон, отрываясь от своей работы. — На этот раз я с ним согласен. Почему нам не скажут прямо, наш это предмет или чужой? Кое у кого появились очень преувеличенные представления о своем значении. Славного пинка, вот чего им не хватает… — Он прервал себя, схватил трубку телефона:

— Нортвуд, полиция. — Его худое лицо приняло целый ряд странных выражений, пока он слушал. Потом он положил трубку и сказал: — Час от часу не легче!

— В чем дело?

— Эти семена. Лаборатория не может определить их.

— Не удивительно. Нельзя ожидать, чтобы они знали абсолютно все.

— Они знают достаточно, но семена совершенно неизвестны. — Он фыркнул и добавил: — Они просят нас прислать еще с дюжину, чтобы их можно было прорастить.

— Забудьте об этом, — посоветовал Райдер. — Семян у нас больше нет, и где их достать — неизвестно.

— Но у нас есть еще кое-что очень странное, — продолжал Гаррисон. — Вместе с семенами мы послали прозрачную розовую обертку, помните? Сначала я думал, что это — кусочек цветного целлофана. Лаборатория говорит, что нет. Она говорит — это органический материал клеточной структуры с прожилками и на срезе похож на кожицу какого-то неизвестного плода.

«…тактика, о которой давно рассуждают и считают ее секретной, — бубнило радио. — Кто добьется этого первым, тот получит стратегическое преимущество с военной точки зрения…»

Телефон у него на столе заквакал и объявил:

— Бардж Киммелмен ждет вашего вызова, шеф.

— Пусть войдет.

Киммелмен вошел. Хорошо одетый, самоуверенный, он, казалось, рассматривал свою помощь законности как приятное разнообразие. Он сел, скрестил ноги, устроился поудобнее и начал рассказывать.

— Это было самое удивительное дело, кэптен. Прежде всего я никогда не беру в машину незнакомых. Но я остановился и подобрал этого типа и до сих пор не могу понять, почему я сделал это.

— Где вы его подобрали? — спросил Райдер.

— Примерно в полумиле от бензостанции Сигера. Он стоял у обочины, и я не успел опомниться, как остановился и впустил его. Я отвез его в Нортвуд, высадил и поехал прямо в город. Я ехал быстро. Приехал, поставил машину и — черт меня возьми, если он не был тут же, на другой стороне улицы! — Он остановился, ожидая комментариев.

— Продолжайте, — поторопил его Райдер.

— Я тут же кинулся к нему, мне хотелось узнать, каким образом он обогнал меня. Он вел себя так, словно понятия не имел, о чем я говорю. С тех пор я обдумывал это множество раз и до сих пор не могу понять. Я уверен, что взял в свою машину этого типа или его брата-близнеца. Но будь у него близнец, он догадался бы о моей ошибке. Но он не сказал ничего. Он просто был уклончиво-вежлив, как поступили бы и вы, встретившись с сумасшедшим.

— Когда вы подобрали его на дороге, — спросил Гаррисон, — говорил ли он что-нибудь примечательное? Упоминал ли свою фамилию, занятие, куда направляется, откуда едет?

— Ни слова, ни словечка. Насколько я понимаю, он мог бы свалиться прямо с неба.

— Как и все прочее, что сюда относится, — заметил Гаррисон. — Неизвестные семена и неопознаваемые кожицы и… — Он осекся, приоткрыв рот.

«…наблюдательный пункт, откуда каждая часть света будет в пределах досягаемости, — продолжало бубнить радио. — Имея такую базу для телеуправляемых самолетов, любая нация сможет диктовать свою политику так, что…»

Райдер встал, пересек комнату, выключил радио, сказал:

— Попрошу вас подождать за дверью, Киммелмен. — Когда тот ушел, он обратился к Гаррисону: — Ну же, решайтесь, будет у вас удар или нет.

Гаррисон закрыл рот, открыл снова, но не произнес ни звука. Глаза у него выкатились из орбит. Правая рука сделала несколько бессмысленных движений: это было все, на что он был способен.

Подойдя к телефону, Райдер вызвал междугородную, спросил:

— О’Киф, как там у вас дела с этим искусственным спутником?

— Вы звоните, только чтобы спросить об этом? А я сам хотел позвонить вам.

— Зачем?

— Нашлись одиннадцать из этих бумажек. Первые девять поступили из двух городов. Остальные две — из Нью-Йорка. Тот, кого вы ищете, — передвигается с места на место. Держу десять против одного, что если он снова ограбит банк, то это будет в районе Нью-Йорка.

— Вполне возможно. Но забудьте об этом пока. Я спрашивал у вас насчет искусственного спутника. Как на него реагируют там, где вы сидите?

— Шумят как потревоженный улей. Ходят слухи, что профессиональные астрономы сообщали о нем за неделю до того, как новости появились в газетах. Если это верно, то кто-то наверху пытался задержать информацию.

— Почему?