На суше и на море - 1975

Поставленный крупными компаниями на поток туристский бизнес действительно сотворил чудо. Парадоксально, что простому пассажиру, летящему по делам из Найроби в Лондон, билет обходится дороже, чем туристу весь тур, то есть перелет по тому же маршруту в оба конца плюс десять дней путешествия по Африке. Причина этого кроется в прекрасной организации путешествия в Кении. Обыкновенный пассажирский самолет Лондон — Найроби порой летит наполовину незагруженным. Туристская же компания, набрав 180 человек, желающих посмотреть национальные парки Кении, арендует у авиакомпании тот же самолет, гарантируя стопроцентную загрузку, но за это получает сорок процентов скидки. На тех же условиях («мы вам — стопроцентную загрузку, вы нам — максимальную скидку») поддерживают туристские компании отношения с гостиницами, ресторанами, транспортными агентствами, магазинами по торговле сувенирами и т. д.

Ну, а богатый турист? Миллионеры, кинозвезды и титулованные особы? Для них показной комфорт лоджей кажется убожеством. Их раздражает общество вдов и сутолока автомашин на дорогах парка. Они хотят быть наедине с Африкой, почувствовать ее подлинный аромат. Миллионеры поэтому живут… в палатках.

В Самбуру, например, как и в большинстве других заповедников, существует кэмпинг сайд — место, где можно разбивать палатки. Это не одна площадка, а несколько изолированных друг от друга обширных участков, расчищенных от древесной растительности. Поскольку миллионеров не так уж много, в кэмпинг сайд обычно живут хиппи, не имеющие двадцати долларов в сутки на оплату жизни в лодже, или люди, не желающие стеснять себя условностями существования в гостинице. К таким относился и я, всегда стремившийся ночевать просто в машине.

Как-то я приехал на одну такую площадку в Самбуру, когда уже начало темнеть. К моему удовольствию, никого больше там не оказалось. Я было принялся разводить костер, когда на площадку въехал лендровер. Сулейман Хассан, профессиональный охотник на слонов, с которым я был давно знаком, помахал мне из кабины рукой.

— Послушай, у меня капризные клиенты. Они зарезервировали еще в Найроби именно эту площадку. Будь другом, перейди на другую.

— А почему не наоборот, если я уже обосновался здесь?

— Это кэмпинг сайд три, клиент любит это число.

Довод, конечно, был веским, и я, не имея никакого желания портить карьеру Сулейману, переехал на соседнюю площадку.

Часа через два из кромешной темноты показались яркие фары, заставившие меня чертыхнуться: сидя в машине, я перематывал фотопленку, которая, конечно, теперь погибла.

— Добрый вечер, — узнал я голос Сулеймана. — Мои клиенты приглашают тебя на ужин. Они уже месяц ездят вместе и изрядно надоели друг другу.

— Что за клиенты?

— Американцы. Один возглавляет крупнейшую в Штатах юридическую контору, другой имеет несколько гостиниц в Калифорнии.

Я еще раз чертыхнулся по поводу засвеченной пленки, осведомился, не стоит ли нацепить галстук поверх моей пыльной ковбойки, и вскочил в кабину к Сулейману.

Площадку, посреди которой всего лишь три часа назад я разводил костер, нельзя было узнать. Шесть столбов с яркими газовыми фонарями освещали целый городок, словно по мановению волшебной палочки выросший в саванне. Три огромные разноцветные палатки с террасами, кухня под прозрачным пластиковым колпаком, туалеты, душ, ванная, яркие тенты над креслами, большой навес над отлично сервированным столом… В дальнем углу площадки — два огромных крытых грузовика, на которых был доставлен весь этот скарб, и человек десять африканцев, возившихся у костра.

Мы познакомились. Оба сухопарых джентльмена высказали свое изумление, что встретили русского в кенийской саванне; я парировал тем, что встречал американских вдов даже на Байкале. Потом один из джентльменов, вспомнив о том, как он был в Москве, хлопнул себя по лбу, потянул меня под навес, где помимо стола стояли два холодильника. Один из них служил баром. Мистер покопался в нем и, издав радостный возглас, повернулся ко мне.

— Вы, наверное, не ожидали, что американец посреди африканского буша будет угощать вас русской водкой? — торжественно произнес он. — Сто-лиц-най-я. Корошо!

Да, бутылка нашей «Столичной» тоже оказалась в баре любителей комфорта, направляющихся в Судан стрелять слонов.

Повар-африканец в белых перчатках подал нам черепаховый суп и жаркое из дикобраза, добытых где-то по дороге. Поблагодарив хлебосольных любителей числа «три» за ужин, я пошел к костру, где Сулейман играл с африканцами в карты.

— Во что обходится такое сафари? — спросил я его.

— Двести пятьдесят фунтов в день, — ответил он.

Двести пятьдесят фунтов — это больше пятисот долларов. За такие деньги американская вдова может прилететь по туристскому туру из Нью-Йорка в Найроби и в течение целого месяца не отказывать себе в мясе и созерцании слонов. Что же касается официанта-самбуру в лодже, то ему, чтобы заработать такую сумму, надо разносить протертый суп и пудинги целых два года.

ДЕНЬ В РЕЗЕРВАТЕ САМБУРУ