На суше и на море - 1985

Немного найдется на свете инженерных сооружений, о которых сложено столько преданий и легенд, написано столько стихов. Еще в «Одиссее» Гомера, датируемой VIII–VII вв. до н. э., рассказывается, как жители Итаки зажигали костры, чтобы ожидаемый домой Одиссей смог вернуться в родную гавань:

… Девять мы суток и денно и нощно
свой путь совершали;
Вдруг на десятые сутки явился нам
берег отчизны.
Был он уж близок; на нем все огни
уж могли различить мы.

Это было, собственно, первое упоминание об использовании огней обыкновенных костров моряками при плаваниях в ночное время.

С тех далеких времен прошли века, прежде чем маяки приобрели знакомый всем нам вид: высокая башня, увенчанная фонарем. Развитие осветительной аппаратуры маяков — это борьба света с тьмой в самом прямом смысле этого слова.

Костры в древности были и первыми маяками, и первыми источниками света. Смоляные бочки или жаровни с углем пылали прямо на земле или на шестах. В XVII–XVIII вв. на фонарях маяков горело по нескольку десятков свечей по 2–3 фунта весом каждая. В 1784 г. появились масляные лампы Арганда, в которых благодаря тому, что фитиль получал масло под постоянным напором, пламя перестало коптить и сделалось более ярким. В начале XIX в. стало использоваться газовое освещение.

В конце 1858 г. на Верхнефорландском маяке (английский берег Ла-Манша) появилась электрическая осветительная аппаратура.

Одесский маяк — первый в России и четвертый в мире маяк, переведенный в 1867 г. на электрическое освещение. Его оборудование состояло из двух генераторов переменного тока, приводившихся в движение паровой машиной. Масса генератора составляла свыше 4 т: вес одних только магнитов превышал 3 т. Генераторы питали дуговую лампу. Сила света этой лампы была в 18 раз больше силы света масляной лампы, стоявшей на маяке до перевода на электрическое освещение. Новое оборудование маяка обслуживало шесть человек: два кочегара и четыре электрика.

В настоящее время большинство маяков работает на электроэнергии. В Советском Союзе на службу гидрографии пришла и атомная энергия.

…В 1970 г. закончилось сооружение маяка — памятника экипажам кораблей и судов, погибшим на Балтике в годы Великой Отечественной войны. Он установлен на глубине 7,5 — 10,5 м в районе банки Таллинмадал (Таллинская банка), в 19 милях от порта.

На тяжелой бронзовой мемориальной доске, установленной в средней части башни, увековечены наименования эскадренных миноносцев «Артем», «Володарский», «Гордый», «Калинин», «Скорый», «Энгельс», «Яков Свердлов»; сторожевых кораблей «Вир-сайтис», «Снег», «Циклон»; подводных лодок и судов… Всего 73 корабля. Снова их обдает крутая морская волна, как в те суровые дни на пути из Таллина в Кронштадт.

Многие именно здесь, в начале пути, и погибли…

19 августа 1941 г. гитлеровцы, несмотря на стойкое сопротивление наших войск, подошли к главной базе Краснознаменного Балтийского флота и начали ожесточенные атаки на Таллин. Оставаться кораблям здесь далее было нельзя. Рано утром 26 августа последовал приказ Ставки: эвакуировать главную базу флота, войска доставить в Ленинград для усиления его обороны. Все, что нельзя вывезти, уничтожить…

История русского флота знает примеры, когда флот погибал вместе со своей базой. Так было в 1855 г. в Севастополе и в Порт-Артуре в 1905 г. В Таллине ни армия, ни флот погибать не собирались, хотя им предстоял трудный и опасный переход в Кронштадт. Флоту предстояло пройти 321 километр по узкому Финскому заливу, оба берега которого успел захватить противник, густо заминировав фарватер. На обоих берегах — вражеские аэродромы, батареи от среднего до тяжелого калибра, а в шхерах за сотней островов притаились подводные лодки и торпедные катера. Воздушное прикрытие на переходе организовать не смогли — наша авиация в это время вела ожесточенные бои под Ленинградом. Не хватало тральщиков и кораблей охранения.