На суше и на море - 1986

Утром нас ждала работа. Она сводилась к тому, чтобы собрать для бактериологического исследования как можно больше гидробионтов, то есть всего того, что копошится и размножается в воде. И вот мы, вооружившись сачками и тарой, шлепаем в резиновых сапогах по мелководью, загребая десятки плавунцов, личинок стрекоз, ручейников, беззубок, пиявок, вертячек, водяных клопов, головастиков, лягушек, черепа-шат, мальков рыб. Время, остававшееся после сбора, можно было уделить знакомству с животной жизнью заповедника.

Первое утро после приезда — первый рейс за водяной мелочью. Лихой водитель Гамза несется по хорошо наезженной дороге — узкому коридору между стенами ежевичника. Впереди я замечаю довольно-таки крупных птиц куриного склада, купающихся в песке. Они что-то разгребают в нем лапами, склевывают. Узнаю их сразу. Турачи! Подпустив машину довольно близко, одни турачи вспорхнули — очень характерно, по-куриному, другие положились на быстрые ноги, и все они скрылись в ежевичнике.

Эта птица некогда в изобилии водилась в Азербайджане, да и не только в Азербайджане. Турачи оглашали своими криками заросли Южной и Центральной Европы и поныне сохранились на Ближнем Востоке, в Иране, Афганистане, Индии, Африке. Турач всегда слыл деликатесной дичью, и в Европе его выбили. Последнего европейского турача, как свидетельствуют историки, съели полтора века назад на обеде у какой-то титулованной особы. Его состояние в Закавказье стало внушать опасение дальновидным людям еще в конце прошлого века, когда, казалось бы, особого повода для опасений не было. Русский ученый А. А. Силантьев в своем капитальном «Обзоре промысловых охот в России» писал: «Кавказ, это охотничье Эльдорадо, так усердно опустошается промышленниками, что турач, красавец закавказских долин, становится редкостью; фазана, каменную куропатку, оленя, косулю, тура, джейранов, серну на Кавказе постепенно постигает та же участь…»[45]

Несмотря на мрачные прогнозы А. А. Силантьева, еще в 40-х годах нашего века турач был обычен в приречных лесах Кура-Араксинской низменности. Эти доверчивые птицы зачастую кормились во дворах азербайджанских сел вместе с курами; можно было увидеть, как они восседают на деревенских заборах и поют свои брачные песни по весне.

Турач действительно красавец, особенно петушок — изящный склад, живой блеск глаз, неповторимое сочетание черных, золотистых, белых крапин, красные ноги. Курочка, как и у всех куриных, скромнее. Ее «предназначение» — ничем не выделяясь, высиживать яйца на гнезде, ведь врагов у турачей много. В тугаях рыщет воровская троица: лиса, шакал, камышовый кот. Выбежавший на полянку турач может стать жертвой ястреба или другого пернатого хищника; гнезда грабят вездесущие вороны или сороки; добавьте к этому перечню ежа, ласку, барсука; не пройдет мимо птенцов и кладки кабан; заглотить их может и крупный полоз. Но врагом «номер один» был и, к сожалению, остается человек. Браконьера с допотопным ружьем и дворовой собакой оттеснил на задний план «гордый» от сознания правильности своих деяний «преобразователь природы» с ядохимикатами и дефолиантами. Для турачей крайне пагубны многоснежные зимы. Будучи не в состоянии разгребать снег, они слабеют от холода и голода, становятся легкой добычей хищников. После таких суровых зим их остается совсем немного. Между тем разводить турача в неволе можно, хотя попытки, которые делались до сих пор в охотхозяйствах, были малорезультативными.

Встретили мы в заповеднике и другую жемчужину отечественной орнитофауны — султанскую курочку. Увы, она тоже, как и турач, «удостоена чести» занесения в «Красную книгу». Хотя зовут ее курочкой, с куриными она ничего общего не имеет, относится к отряду пастушковых, а «султанской» ее, видимо, прозвали за истинно восточную пышность облика: огромный красный клюв с нашлепкой на лбу и ярко-красные ноги, сине-голубое оперение с изумрудным отливом. Султанка живет в камышовых крепях, где ловко лазает по стеблям или бегает по жидкой грязи, пользуясь своими непомерно длинными пальцами. Как и турач, султанка чрезвычайно уязвима для морозов и многоснежных зим. Без мер специальной помощи султанки в такие зимы обречены. К счастью, эти птицы содержатся во многих зоопарках мира, где успешно размножаются. Живут и плодятся они и в Московском зоопарке. Это отрадно сознавать, поскольку ни один из отечественных зоопарков в своих коллекциях турачей не имеет.

Зимует в Кызылагаче еще одна птица, которую мы в своем представлении обычно связываем с тропическими водоемами. Эта птица — фламинго. Название ее пошло от слегка искаженного испанского «фламенко» — пламенный.

Пламенным нашего нежно-розового фламинго не назовешь; наверное, название дали испанские конкистадоры, познакомившись с южноамериканскими почти красными фламинго.