На суше и на море - 1988

Так вот, великий строитель волшебных корабликов — мой давний друг дон Карлос Голландер. Его биография скромна. Родился он в 1905 году в Баварии, трехлетним малышом попал в Чили, а позднее сорок пять лет бороздил моря и океаны, исходив не одну сотню километров по палубам парусников и пароходов. Первый свой рейс он совершил из Тал-тала в Мозамбик, а затем в Австралию. Не забыть ему финскую барку, на которой он шел из Плимута в Икике через мыс Горн, где океан обрушил на них всю свою ярость. Мой друг Голландер тогда не сходил на сушу ровно сто тридцать семь дней — сто тридцать семь дней жары, бурь и нелегкой работы матроса. Помнит он и то, как во время другого рейса, между Кардифом и Мехильонесом, на пятьдесят восьмые сутки на борту вспыхнул пожар и взорвались трюмы. Тогда Голландера подобрал аргентинский крейсер «Сакраменто».

Да, много пережил мой друг Карлос Голландер. Поэтому-то и хранит он свои воспоминания не в семейном альбоме, а в прозрачных стеклянных бутылках, которым испокон веков моряки вверяли свои последние послания, вручая их испытанным почтальонам — течениям и ветрам. Его воспоминания — это прежде всего суда, на которых он плавал: «Антофагаста», «Чоальин», «Бока Мауле», «Пучоко», «Киньенко», «Ранкагуа», «Федерико Вьехо», барк «Клаус», фрегат «Лаура», пятимачтовик «Флора», четырехма-чтовик «Мария».

Когда, оставив позади немало километров по длинным дорогам Чили, я приезжаю в Коронель, город, пропитанный запахом угля и дождя, и вхожу в дом старого морского волка, то оказываюсь на самой маленькой в мире верфи. В гостиной, столовой, на кухне, во дворе — повсюду шпангоуты, мачты, надстройки маленьких корабликов, которым предстоит встать на прикол в своих стеклянных гаванях. Дон Карлос прикасается своей волшебной палочкой к бушпритам и парусам, фокмачтам и марселям, и кажется, что даже легкий дым, стелющийся в порту, проходя сквозь его пальцы, превращается в шедевр искусства — в новенький, сверкающий отделкой кораблик, готовый отправиться в плавание по бурным волнам морей фантазии.

В моей коллекции моделей судов на почетном месте стоят те, что сработаны скромным мастером из Коронеля. Ведь он не только дал им жизнь, но и придал индивидуальность: дон Карлос обязательно расскажет, как получило судно свое название, в каких морях и океанах побывало, какие товары развозило под диковинными парусами, каких теперь уже более не встретишь.

В пузатых бутылках-гаванях у меня есть многие знаменитые суда, такие, как могучий «Потоси» и величественная «Пруссия» из Гамбурга, потерпевшая крушение в Ла-Манше в 1910 году. А мастер Голландер сделал специально для меня модель парусника «Мария Целеста», чья судьба с 1872 года стала одной из величайших тайн океана.

Дон Карлос Голландер — человек, смотревший в лицо бесчисленным опасностям за время скитаний по морям и океанам, человек, владеющий тайной удивительного мастерства, — величественно прост. Это та простота моряков и железнодорожников, вообще людей-скитальцев, которую можно только пожелать поэтам и художникам. В его руках чудесным образом соединились дар умельца и опыт человека, прошедшего через многие невзгоды жизни. В своем скромном занятии он постоянно открывает для людей огромный мир. Его кораблики в бутылках словно бы продолжают скользить по волнам, меняя курс, борясь со штормами, заходя в шумные порты. Стоит закрыть глаза, и вы воочию видите все это.

Увы, жаль только, недолго осталось жить этому волшебному искусству, к которому приобщился и дон Карлос Голландер. Не много осталось людей, творящих эти удивительные миниатюрные чудеса. Так пусть все знают, что на юге Чили благодаря натруженным рукам этого старого моряка любой сможет увидеть, как таинственные суденышки входят в свои хрустальные гавани. Но даже если вы увидите и узнаете «как это делается», тайна все равно останется тайной, ибо сказочные кораблики, как и многие прекрасные творения рук человеческих, умеют хранить секрет своего необъяснимого очарования.

Лев Скрягин «ТИТАНИК»: ВЫМЫСЕЛ И ФАКТЫ

Очерк

I. За что прокляли Робертсона

Днем он бегал с репортерским блокнотом по лондонским докам, суетился среди брокеров в залах страховых судоходных компаний, а вечерами в своей убогой мансарде при свете свечи писал фантастические романы. Но Моргану Робертсону не везло: издатели отказывались печатать его сочинения о битвах обитателей диковинных планет с чудовищными ящерами и динозаврами. «Пожалуй, нужно максимально приблизиться к реальной действительности», — решил молодой репортер и избрал местом действия нового романа Атлантику.

Робертсона давно уже привлекал ажиотаж пароходных компаний Англии и Америки вокруг «Голубой ленты Атлантики». Этот символический приз скорости присуждался судам за самый быстрый переход через океан. По мере того как развивалась техника мирового судостроения, скорости на море стремительно росли.