На суше и на море - 1990

Нашлось место на огромной «говорящей» карте и крестьянам-поселенцам — украинцам и русским. Пограничные казаки, амурские и уссурийские, сидели на ладных небольших лошадях местной породы. По лазурному Японскому морю шли русские суда и военные корабли. Яркий значок (золотой якорь с траурной каймой) в Императорской Гавани показывал место гибели знаменитого фрегата «Паллада», оставшегося в памяти многих поколений благодаря перу русского писателя И. А. Гончарова. Ярким голубым светом сияло озеро Ханка — «озеро Пржевальского», как называл его Арсеньев.

На карте были показаны все населенные пункты края — от малочисленных городов до самых малых деревушек, транспортные пути, места важнейших археологических раскопок.

Длинная золотая цепочка на карте показывала маршрут путешествия по Уссурийскому краю Н. М. Пржевальского. Позолоченные и серебряные нити и звездочки напоминали о дорогах и стоянках Пояркова, Хабарова, Муравьева-Амурского, великого русского писателя А. П. Чехова. Два андреевских флага у Николаевска-на-Амуре указывали, что здесь служили адмиралы Невельской и Макаров. Не забыл Арсеньев и заимку своего старшего друга и учителя Фридольфа Гека в Седими, юго-западнее Владивостока. Было указано и примерное местонахождение сокровища Дерсу Узала, проводника и большого друга Арсеньева. Сокровище это было тайной посадкой из десятка корней дикого чудо-корня — женьшеня.

Имена более чем ста исследователей, ученых, писателей, государственных деятелей были нанесены на Большую карту. Красные ленты маркировали маршруты самого Арсеньева.

Судя по описаниям восхищенных очевидцев, а среди них были люди, весьма искушенные в деле создания географических карт, крупные ученые, военачальники, карта Арсеньева была безупречной в научном отношении и совершенной с точки зрения технического исполнения. Более того, она была в полном смысле слова произведением искусства. Не случайно яркие и содержательные лекции В. К. Арсеньева, сопровождавшиеся демонстрацией Большой карты, быстро оказались в центре внимания научной, и не только научной, общественности. Билеты «на капитана Арсеньева-Уссурийского» достать было не легче, чем на концерты Шаляпина или Собинова.

Лекции не исчерпывались изложением научных фактов. Важное место в своих докладах Арсеньев отводил вопросам хозяйственного освоения и заселения далекого края. Каждую лекцию он неизменно заканчивал следующими словами: «Щедра Окраина России, но там мало людей. Дорогие русичи, приезжайте к нам». Призыв Арсеньева был услышан. Многие, главным образом студенты, побывавшие на этих лекциях, добровольно поехали работать в Хабаровск, Никольск, Николаевск-на-Амуре.

Спутник Н. М. Пржевальского, Петр Кузьмич Козлов, сам известный ученый, посещал практически все лекции Арсеньева. Покоритель бескрайних пустынь Монголии и заоблачных гор Тибета, первооткрыватель развалин древнего города Хара-Хото приравнивал экспедиции и открытия Арсеньева к походам Пояркова, Хабарова и Москвитина-Охотского.

Одну из лекций в Генштабе удостоил посещением и сам царь, неоднократно слушали Арсеньева представители верхних этажей власти. Однако штабс-капитану было совершенно не свойственно слепое чинопочитание, раболепие перед сиятельными сановниками и столичными генералами. П. К. Козлов говорил о нем: «Арсеньев — истинный, походный ученый, не паркетный шаркун».

Из Петербурга Арсеньев едет в Москву и продолжает читать лекции с тем же успехом. Большая карта и неведомый Дальний Восток снова в центре внимания.

В 1911 г. Владимир Клавдиевич со своей знаменитой картой возвращается в Хабаровск. Большая карта заняла видное место в экспозиции местного музея. Несколько раз карту пытались похитить. Автору неоднократно делали предложения продать ее за границу, особенно после поездки Арсеньева в Харбин в 1916 г.

Решение важнейших народнохозяйственных задач, вставших перед молодой Советской республикой, было невозможно без активизации научных изыскательских работ. Экспедиционная и научная деятельность Арсеньева продолжается. Из экспедиций послеоктябрьского периода выделяются Камчатская в 1918 г., Гижигинская в 1922-м, поездка на Командоры в 1923-м и поход по маршруту Сов. Гавань — Хабаровск в 1927-м. Как всегда, Арсеньев исполнял роль руководителя с величайшей ответственностью и пониманием. Так, он одним из первых поставил вопрос о запрещении сдавать в аренду американским и японским промышленникам наши тихоокеанские острова, именно он стал инициатором организации первых природных заповедников на Дальнем Востоке; он с неистощимой энергией занимался делом восстановления рыбных и зверовых промыслов на Командорских островах, экономике которых за время иностранной интервенции был нанесен огромный ущерб.

В 20-е годы Арсеньев с семьей живет во Владивостоке. Большая карта практически всегда сопровождает знаменитого путешественника — в его поездках в Москву, в Японию. Карта постоянно пополняется новыми сведениями, отражающими динамику хозяйственного развития края.