«На суше и на море» - 61. Фантастика

Заперев за ним дверь и вернувшись в столовую, Флетчер обратился к команде:

— Незачем говорить вам, чтобы вы остерегались Кристела. Он хитер. Не говорите с ним. Не принимайте никаких поручений. Если ему что-нибудь понадобится, позовите меня. Все поняли?

Дамон спросил с сомнением:

— Не заходим ли мы чересчур далеко?

— Можете вы посоветовать что-нибудь другое? — спросил Флетчер. — Я буду рад выслушать.

Дамон подумал.

— Он не соглашается прекратить ловлю декабрахов?

— Нет. Он отказался наотрез.

— Ну, что же, — неохотно произнес Дамон, — я думаю, мы поступаем правильно. Но нам нужно доказать уголовное обвинение. Инспектору будет все равно, обманывает Кристел Био-Минералы или нет.

Флетчер возразил:

— Если придется отвечать, то я беру все на себя.

— Чепуха, — сказал Мерфи. — Мы все в этом участвуем. Я говорю, что вы сделали только то, что надо. Правду сказать, нужно было бы отдать негодяя декабрахам и посмотреть, что они ему скажут.

Через несколько минут Флетчер и Дамон были в лаборатории и смотрели на пленного декабраха. Тот спокойно плавал посреди чана; все его 10 щупалец торчали перпендикулярно телу, а черное пятно глаза неподвижно смотрело сквозь станку.

— Если он разумен, — сказал Флетчер, — то должен интересоваться нами так же, как и мы им.

— Я не так уверен, что он разумен, — упрямо возразил Дамон. — Почему он не пробует сообщаться с нами?

— Надеюсь, инспектор не будет думать так, — произнес Флетчер. — В конце концов у нас нет против Кристела неоспоримых обвинений.

Дамон был озабочен.

— У Бевингтона с воображением слабовато. В поведении он довольно официален.

Флетчер и декабрах смотрели друг на друга.

— Я знаю, что он разумен, но как доказать это?

— Если он разумен, — упрямо повторил Дамон, — он должен сообщаться.

— Если он не может, — сказал Флетчер, — то следующий ход — наш.

— Что вы хотите сказать?

— Нам придется научить его.

На лице у Дамона отразилось такое недоумение и озадаченность, что Флетчер расхохотался.

— Не вижу, что тут смешного, — обиделся Дамон. — В конце концов то, что вы предлагаете… ну, это неслыханно.

— Я так и думаю, — ответил Флетчер. — Но это придется сделать все-таки. Каково у вас лингвистическое образование?

— Очень ограниченное.

— У меня еще меньше.

Они стояли, глядя на декабраха.

— Не забывайте, — заговорил Дамон, — что нам нужно сохранить его в живых. Это значит, что нам нужно кормить его. — Он кинул на Флетчера едкий взгляд. — Я думаю, вы допускаете, что он ест?

— Я знаю наверняка, что он живет не фотосинтезом, — ответил Флетчер. — Там недостаточно света. Кажется, Кристел отметил на микропленке, что они питаются коралловыми грибами. Погодите минутку. — Он направился к двери.

— Куда вы?

— Спрошу у Кристела. Он, конечно, записал содержимое их желудков.

— Он вам не скажет, — крикнул Дамон ему вслед.

Флетчер вернулся минут через десять.

— Ну? — скептически спросил Дамон.

Флетчер, казалось, был доволен собой.

— Главным образом коралловые грибы. Немного нежных побегов водорослей, стилаксовые черви, морские апельсины.

— Кристел рассказал вам все это? — недоверчиво спросил Дамон.

— Вот именно. Я объяснил ему, что оба они — декабрах и он — наши гости и что мы намерены обращаться с ними совершенно одинаково. Если декабрах будет есть хорошо, то Кристел тоже. Большего я и не хотел.

Позже Флетчер и Дамон стояли в лаборатории, глядя, как декабрах поедает черно-зеленые шарики грибов.

— Два дня, — кисло произнес Дамон, — а что мы сделали? Ничего!

Флетчер был менее пессимистичен.

— Мы сделали успехи в отрицательном смысле. Мы уже уверились, что у него нет звукового аппарата, что он не реагирует на звуки и, по-видимому, не умеет издавать их. Таким образом, для контакта нам остаются зрительные методы.

— Я завидую вашему оптимизму, — заявил Дамон. — Этот зверь не дает оснований подозревать у него способность или желание вступить в контакт.

— Терпение, — произнес Флетчер. — Может быть, он еще не знает, чего мы добиваемся, и, может быть, боится худшего.

— Мы не только должны научить его языку, — проворчал Дамон, — мы должны внушить ему мысль о возможности сообщаться. А тогда придумать язык.

Флетчер ухмыльнулся.

— За работу!

— Конечно, — отозвался Дамон. — Но как?

Они разглядывали декабраха, и черное пятно глаза смотрело на них сквозь стенку чана.

— Придется разработать систему зрительных сигналов, — сказал Флетчер. — Эти 10 щупалец — самый чувствительный орган и, вероятно, управляются самой высокоорганизованной частью мозга. Итак, мы разработаем сигналы, основанные на движениях щупалец декабраха.

— Даст ли это нам достаточно возможностей?

— Думаю, что да. Щупальцы — это гибкие мускулистые трубки. Они способны занимать не менее пяти различных положений: прямо вперед, наклонно вперед, перпендикулярно, наклонно назад и прямо назад. А так как этих шупалец 10, то это дает нам 10⁵ сочетаний — целых сто тысяч!

— Конечно, этого хватит.

— Наше дело выработать синтаксис и словарь — довольно трудно для инженера и биохимика, но мы должны сделать это.

Дамон начал интересоваться проектом.