На суше и на море - 71. Фантастика

Наконец мотор завелся. Снегоход мелко дрожал. Джой включил дополнительный обогрев, в кузове стало теплее, стены кабины отпотели.

Джой легонько раскачивал снегоход.

— Алэк, возьми паяльную лампу. Перселл, вот вам работа. Помогите стронуть машину. Но прежде оденьтесь как следует, — скомандовал Генри.

Перселл выскочил наружу. Старков обжигал струей огня ледяной край. Гусеницы вдавились в снег и обросли коркой.

Мороз стягивал кожу на лице, ломило брови, лоб. Пар изо рта схватывался инеем у самых губ и с шелестом прорывал разреженный воздух.

Джой продолжал раскачивать снегоход. Четыре коротких и высоких гусеницы дергались, звенели и наконец стронулись с места.

Алексей пропустил капитана в помещение, влез валенками в жесткие крепления лыж и прошел к голове поезда. Неторопливо захлестнул легкий канатик за скобу, завязал другой конец на своем поясе и оттолкнулся от гудящего под капотом мотора. Оглянулся. За стеклом помахивал рукой Джой.

Растянув легкий и прочный канатик почти на всю длину, Алексей сказал в микрофон: «Давай газ!» — и дернул веревку.

В шлемофоне зашипело. Генри продувал микрофон. — Пожалуйста, не тяни нас, Алэк, грыжу получишь, — сказал он, — и чаще бей шестом, не ленись. Поехали!

2

Несколько минут Алексей шел молча. Шест со свирепым визгом втыкался в плотный снег через каждые три метра. Сзади глухо и мощно гудел мотор. В его голосе было что-то успокоительное, теплое, словно шла за Алексеем верная и могучая собака, которая всегда выручит. Несколько раз он оглядывался, смутно различал за чистым стеклом белозубую улыбку Джоя. И Старков улыбался, вспоминая игру в бинго и шахматные баталии в крошечном «клаб-руме» станции. Там Алексей учил Хопнера русским песням, Джой пел, уморительно коверкая слова.

В кабине снегохода разговаривали, но слов нельзя было разобрать. Старкову надоело молчать, он начал вполголоса напевать, так, чтобы это не мешало идти. В кабине умолкли, прислушались. Алексей смотрел под ноги, на шест, на бесконечную даль перед собой и ему вдруг стало казаться, что он движется по дну морскому все вниз и вниз. Оглянулся со страхом — не накатывается ли машина. И тут же понял: галлюцинация.

Тряхнув головой, запел громче, ободряя себя. Попробовал одну песню, другую. Ритм не подходил, сбивал с ноги. Поймал в памяти новую песню, под нее было удобно шагать. «Из-да-ле-ка дол-го те-чет ре-ка Вол-га…» Джой сказал в микрофон:

— Нечестно, Алэк. Ты скрывал хорошую песню.

— Только пришла на память. Научу. Мне от тишины этой как-то не по себе. Повторяй за мной: из-да-ле-ка долго…

— Ис-да-лье-ка доль-го… Так?

Больше Алексею не казалось, что он движется вниз, колдовство «белого провала» отступило. Скрипел, шелестел вокруг едкий мороз, громыхал позади мотор, и, как эхо, слегка перевирая слова, отзывался Джой: «А мнье уш три-сать льет…»

— Смена, — раздался голос Генри. — Стоп, Алэк!

Снегоход подкатил ближе, Алексей собрал в кольцо канатик, положил его на снег и воткнул рядом шест. Из дверей выпрыгнул Джой.

За руль сел командир, клацнул рычагами. Старков разделся и сразу погрузился в блаженное тепло. Напротив, подложив под спину тюфячок, удобно сидел Перселл. Возле него лежал разобранный пистолет. Капитан протирал части и складывал одну к другой.

— Интересная игра, — не удержался Алексей. — Нравится?

— Военный всегда с оружием, — сказал Перселл. — Тем более в таком месте, как шестой материк.

— Кстати, самое безопасное место на земле. Ни одного хищного зверя.

— Если не считать людей.

— Чепуха какая-то, — сказал Старков и отвернулся.

Вероятно, он уснул, потому что, когда открыл глаза, машина стояла, Джой сидел рядом с ним и раздевался, а Генри вполголоса разговаривал с капитаном.

— Это опасно. Вы понимаете?

— Вполне, — отвечал Перселл. — Но я настаиваю.

— Бывают трещины в двести метров глубиной…

— Оставьте, Хопнер, Я не мальчик.

— Ладно, одевайтесь, сейчас я вам покажу все, что надо, и можете топать, — с напускной строгостью оказал Генри.

Суетясь и весело посапывая, капитан нацепил на себя меховую парку, проверил шлем, опоясался и спрыгнул наружу.

— Экий волк! — вслед ему сказал Генри, но уже гораздо добродушнее. — В этой сухощавой дылде сидит все-таки настоящий человек.

Опять закачался и поплыл по снежным волнам тяжелый, могучий снегоход. Джой изредка переговаривался с Перселлом, его фигура нечетко маячила в двадцати метрах от машины.

У него, кажется, получалось. Первое знакомство с белой мглой пошло на пользу.

Алексей втиснулся третьим в кабину. Джой восседал на водительском кресле. Вокруг расстилалась все та же белая мгла.

Континент, полный опасностей, враждебный самой сущности человека. А ведь немалая частица тверди: около четырнадцати миллионов квадратных километров. США и Канада, вместе взятые. На гигантской площади замерли придавленные ледяным панцирем долины, ущелья, хребты…

Алексей представил себе эту землю где-то глубоко под ногами. Он вдруг, увидел ее так, будто ледяная крыша испарилась, исчезла. Фантастическая картина!

Громко, перекрывая стук мотора, сказал: