На Святой земле

Видимо, у служки спрашивали часто, отвечал заученно. Александр, здраво оценив свой внешний вид, прошёл на рынок, купил длинные полотняные штаны. Не по моде, но рыцари носили такие, чтобы кольчужные штаны на них надевать. Да и привычнее Александру. Ещё круглую маленькую шапочку взял, у русских подобная называется тафья. Такие же здесь носят епископы, нечто похожее есть у евреев, называется кипа. Народы и вероисповедания разные, а головной убор похож. Зашёл в трактир. Народу полно, Саша удивился – когда же они работают? Вроде не воскресенье. За стол уселся, заказал жареной рыбы, лепёшку, каши с фруктами, вина. Хотелось поесть не скромной или постной орденской пищи, как в аббатстве. Для воинов, впрочем, как и для больных, церковь во время поста делала исключения, разрешалось вкушать скоромную пищу. Рыба оказалась свежей, поджаренной на вертеле. А вот какая, определить не смог. Но вкусная, нежная, а костей мало. Жир аж по пальцам тёк. С лепёшкой, душистой и тёплой, да под лёгкое вино умял всю без остатка, хотя поначалу думал – не осилит. Посидел, поглазел на посетителей, разговоры послушал. Разговаривали о разном. У соседки Мари сын родился, а у Пьера прохудилась лодка и нужен ремонт, о том, что Испания грозит войной. И никто не сказал об Акре, о том, что Святая земля под мусульманами. Не интересует это народ? Обидно стало. Сколько рыцарей и простых горожан жизнь свою отдали, терпели лишения, а ради чего? Неужели только из-за церкви, веры?

Прошёлся по набережной. Вход в гавань охраняли две старинные крепости – Святого Николая и Сен-Жан. В области Прованс Святой Николай почитался. Обошёл вокруг кафедрального собора, полюбовался архитектурой. Прогулялся по главной улице Марселя Ла Канбьер. Вдоль побережья тянутся виллы богатеев. Так и день прошёл. А с утра попрощался с аббатом – и на площадь. Дилижанс уже на месте, довольно необычная карета, длинная и дверца сзади, а не сбоку, как обычно.

– Мне до Орлеана, – сказал Александр человеку в чёрном камзоле.

– Два су, мсье.

Александр отдал деньги. Ещё один такой же человек в чёрном сидел на облучке. Дилижанс запряжён четвёркой коней. Такую тяжесть одна и две лошади не потянут. Взобрался по откидной лесенке, неудобно, меч и сабля мешают. Вдоль бортов кареты два ряда сидений. Часть пассажиров уже на местах, на полу узлы и баулы кожаные. Александр уселся на свободное место, осмотрелся. Половина путешествующих – женщины разных возрастов, один священник – францисканец, ещё один явно из папской охраны, в чёрно-жёлтом полосатом одеянии, два господина в добротных одеждах. Дилижанс постоял ещё какое-то время, подсели трое попутчиков. Человек в чёрном объявил:

– Отправляемся! – и закрыл дверцу.

Из города дилижанс выбирался медленно. Улицы узкие, на них и торговцы везут свой товар на тележках, и зеленщики, да и прохожие. А как выбрались на дорогу, прибавили ход. Сиденья мягкие, набитые сушеными водорослями, сам дилижанс на ремнях подвешен к раме, а всё равно трясёт изрядно. Александр подумал – не лучше ли было коня купить? Дороже, чем в дилижансе, зато свой и надолго. А всё из-за дороги. Кое-где булыжная мостовая, а где и грунтовая. Однако не Италия с её дорогами из тёсаного камня, оставшимися со времён Римской империи.

Часа через три первая остановка у постоялого двора в какой-то деревне. Пассажиры вышли размять ноги. Тем временем кучеры сменили коней. Лошадь не в состоянии бежать с утра до вечера, ей периодически отдых требуется, воды попить, травку пощипать. А это задержки в пути. На Руси смены коней тоже были, для этого создали ямы, отсюда и ямщики для езды, но всё это значительно позже. На пересмену ушло около часа, пассажиры успели перекусить в харчевне. Александр в поездке наблюдал за окрестностями. И что приятно удивило – каждый клочок земли возделан, ухожен. Оно и понятно, населения много, а пахотных земель не хватает. Часть территории Франции занята горами, реками и озёрами. До вечера ещё одна смена лошадей, и к наступлению темноты въехали в небольшой городок. Пассажиры на ночлег расположились на постоялом дворе. Александр поел не спеша, с наслаждением улёгся на постель.

И второй день прошёл так же, и третий. Вечером Александр спросил у кучера, долго ли ещё добираться до Орлеана.

– Четыре дня, мсье.

В общем-то даже лучше, чем он ожидал. Но только и Орлеан не конечная точка его маршрута. Мысли стали одолевать. Вот заявится он в имение виконта. А вдруг кто-то знал Огюста в лицо? Рискованно. Но и Огюст, когда передавал бумаги, понимал, что делает, не дурак.

А после Бурже, в двух днях пути до Орлеана, случилось разбойное нападение. В эти времена не все добывали хлеб насущный честным трудом. Кто-то предпочитал кривую дорожку и разбой или воровство. Периодически на придорожных деревьях встречались повешенные разбойники в назидание живым. Причём придорожный разбой процветал не только во Франции, но и во всех европейских странах, русских княжествах.

На лесной дороге дилижанс внезапно остановился, было слышно, как переговаривались кучера: