На Святой земле

– Я пока и сам не знаю, – честно сказал Саша.

– Я тебе хорошую цену дам.

– За что? Я не думал сдавать землю в аренду.

– Я веду речь не об аренде, хотя поместье обширно, а земли плодородны. Продай замок, разумеется с землёй.

Саша о подобном даже не помышлял, и предложение застало его врасплох.

– Э…

– Понимаю, тебе нужно время подумать.

– Да ты проницателен! И сколько же ты можешь предложить?

– Надеюсь, все бумаги у тебя в порядке?

– В полном.

– Позволь взглянуть?

– Я подумаю. Если решусь, тогда и посмотришь.

– Сто экю золотом! – торжественно объявил Тибо.

Сумма приличная, а ведь Тибо даже не смотрел замок. Землю – вполне вероятно, её мог лицезреть любой. Или бывал в замке раньше?

– Я подумаю.

– Хорошая цена, сомневаюсь, что кто-то даст тебе больше.

– Почему ты решил, что я буду продавать?

– А зачем оно тебе? Родители твои, уж прости, почили в бозе. Тебя долго не было, и в родовое гнездо ты вернулся, потому что крестоносцев выгнали мусульмане, иначе ты до сих пор служил бы там. Разве не так?

– Ты знаток людей, продолжай.

– Ты человек молодой, рыцарь! Твоё дело жить в Орлеане или Париже. Рыцарские турниры, прекрасные дамы, балы – вот твои интересы. А здесь? Захолустье, заняться нечем, женщин нет, одни крестьянки, это не твой уровень. Ты сбежишь отсюда через полгода, не больше.

– С чего ты взял? – удивился Александр.

Были у него такие мысли, но как их угадал Тибо? Что-то знает или хороший психолог? Правда, словечка такого ещё не было в ходу.

– Ну как же! Рыцарь – это бои, походы. С кем здесь общаться? Селяне не все читать умеют, все разговоры только об урожае или деньгах. Ты же не собираешься сидеть взаперти?

– Нет, конечно.

– У тебя даже коня нет.

Чёрт, откуда он знает? Или селян расспросил? Впрочем, за домом конюшня, Тибо мог заглянуть, а лошади там нет. Ох, похоже, Тибо ещё тот жук. Хитёр и умён, а по виду не скажешь.

– Рыцари, кто в живых остался после боёв, отплыли на кораблях. Все нефы забиты были беженцами, не до коней. Сейчас все они под седлом у мамлюков.

– Да, понимаю и сочувствую. Когда ждать ответ?

– Зайди через неделю.

Тибо на мгновение скривил лицо, но тут же улыбнулся:

– Хорошо, мы договорились.

Он поднялся. Саша показал на фрукты, корзинку:

– Ты забыл.

– Оставь, перекусите.

Александр проводил его до двери, Тибо снял шляпу и откланялся. Саша уселся за стол, допил вино, принялся за сухофрукты. Всё же какая-то еда. Возникали несколько вопросов. Как узнал Тибо о прибытии рыцаря? Допустим – сообщил кто-то из селян. Тогда почему он торопится? Пришёл рано утром, хотя мог бы через несколько дней. Так заинтересован в покупке замка? Или предлагает бросовые деньги? Боится, что, поживя немного, Александр узнает цену истинную? Торопиться не надо, как бы не прогадать. А у кого узнать? Селяне не в курсе, у них домишки скромные. Надо думать и не принимать скоропалительных решений. Пожалуй, лучше всего наведаться в Ла-Флеш, к префекту, он должен подсказать.

Он плеснул в кружку вина, медленно потягивал, развалясь в удобном кресле. Неожиданно в голову мысль пришла: а чего он выкобенивается? Продать и уехать, вернуться на Русь! Пешком далеко и долго, а ещё рискованно. Но есть же корабли, морской путь. Самый близкий порт – Гавр. Наверняка оттуда суда ходят в города Ганзейского союза. Центр Ганзы в Любеке, но есть ещё Висбю, Данциг, Эльблонг, Ревель, Рига, Дерет, Торунь, которые входили в союз и жили по Любекскому праву. А ещё союз образовал конторы в Лондоне, Великом Новгороде, причём самую крупную. Ганза везла на Русь вино и ткани, закупала у славян пеньку, воск, мёд, древесину, шкуры и меха. Вот он, относительно быстрый и безопасный путь домой. Трудности будут, а плевать на них. После Акры и боёв с мамлюками его уже мало что пугало. Бесстрашным он не был, доля страха есть у всех, только у дураков нет. А уж на Руси он не пропадёт. Язык родной, хоть и не современный, а главное – душа славянская, вера одна, не пустой звук. Повидал он уже западников. Наш человек за друга последнюю рубаху снимет, а то и жизнь отдаст. А французы, да и не только они, трижды подумают и откажут. Среди крестоносцев он встречал и испанцев, и итальянцев, и людей других национальностей, объединённых идеей отстоять веру. За веру сражались истово, но мелочны были, расчётливы, а ещё настоящей дружбы не было, приятельствовали, не больше.