На Свободе . Беседы у микрофона. 1972-1979

Комитет комсомола велел мне явиться с лекцией на городскую танцплощадку в Новой Каховке к восьми часам вечера. Там, как всегда, была густая толпа молодежи. Комсомольские активисты прекратили танцы, оттеснили всех по краям танцплощадки, поставили в центре табурет, на который я встал, и, держа свои листики, без микрофона, я принялся кричать, чтобы всем было слышно, свою лекцию. Об экономических проблемах социализма, которые, как прожектор, освещают нам путь. Сравнение вышло вроде бы даже жизненным, потому что было уже совсем темно, танцплощадка освещалась со столба направленным фонарем — чем не прожектор? Он освещал тесно сгрудившуюся толпу парней и девушек, в глазах которых было лишь одно досадливо-унылое ожидание: скоро ли этот идиотский антракт, это мероприятиекончится? Мероприятие, черт бы вас взял, даже посреди танцев.

Когда я кончил, кто-то даже дисциплинированно поаплодировал, но видели бы вы, как бурно, и моментально, и радостно возобновились танцы. Я ушел обиженный: не поняли, какие замечательные вещи им излагались, пустые головы, дураки, ослы! Когда услышали мой вопль про прожектор, так даже заулыбались, зашевелились — поняли, что это уже конец… И знаете, понадобилось мне еще несколько лет, чтобы довольно изумленно открыть, что тогда не люди были ослы, а комсомольские организаторы этой лекции и что уж совсем стопроцентным ослом был, оказывается, в какое-то время моей жизни я сам. Так, это я очень давно понял, но тогда сразу же встал вопрос: почему?

Сегодня я более чем вдвое старше, чем был тогда, и столько в жизни изменилось, и в голове изменилось все; и когда так, бывает, вспомнишь что-нибудь и сам с собой пробуешь проанализировать: почему вот тогда-то там-то ты совершил такую-то глупость, а не иную, — то почти всегда можешь теперь, издали, объяснить: и откуда глупость взялась, и каковы были корни, и почему она могла быть только такой, а не другой. Почти всегда.

Но, представьте себе, этот эпизод с лекцией, который я только что рассказал, у меня в моем сознании до сих пор остается в части необъясненной, не входит в это «почти всегда», а продолжает и продолжает оставаться для меня загадочным феноменом. И здесь, пожалуй, время объяснить, к чему я клоню. Если бы такое явление, как мое бурное восхищение в свое время сталинской книгой «Экономические проблемы социализма», было чисто моим исключительным случаем, то я бы уж как-то сам по себе с этим феноменом разобрался (или не разобрался), повздыхал бы, покраснел бы — и бог с ним. Однако я не ошибусь, если скажу, что сегодня среди живущих на Земле людей можно найти — уж не знаю, и сколько миллионов и миллионов, — людей, которые, если только будут честно вспоминать, признают, что и у них были подобные, мягко говоря, «феномены» восторженного преклонения перед Сталиным, сталинизмом, а другие — и того хуже, до сих пор Сталина боготворят или по крайней мере уважают. Есть даже такие — но, к счастью, исключения, — которые не теряют своего уважения к Сталину даже после прочтения «Архипелага ГУЛАГ».

Вот это явление меня и озадачивает. В этом явлении есть довольно много такого, что объяснимо — подчас даже самым примитивным путем. Однако объяснима лишь часть явления, а не все оно целиком. Это не исторический вопрос и не какой-нибудь схоластический. Я боюсь, что это один из насущнейших вопросов существования человеческого общества вообще. «Сталинский феномен» — назову его так для удобства — выступает сколько угодно и сейчас, и, возможно, много несчастий он еще принесет и в будущем. Он, знаете, как заразная бацилла, незримо существует в людском обществе, и время от времени вспыхивают его эпидемии то там, то там, и, заметьте, эти эпидемии сопровождаются катаклизмами, кровью, насилием и поразительным оболваниванием человеческой личности.

Видели ли вы документальные кадры в фильме «Обыкновенный фашизм» — каково было преклонение масс перед Гитлером? Немецкие женщины так искренне рыдали, переполненные восторгом и любовью, при одном только виде божества. Ну а, скажем, картины преклонения китайцев перед Мао Цзэдуном? Такие документальные кадры в Советском Союзе любят с иронией показывать. Однако картины поклонения советским — в тот или иной момент стоящим у власти — вождям показываются без иронии, не так ли? А картины поклонения предыдущим, уже не стоящим у власти, не показываются совсем, словно их и не было, вот как смешно.

Однако что было, то было, и сколько среди нас живет тех, постарше возрастом, кто был участником минувших поклонений, а среди них тех, кто был искренним участником. Теперь об искренности сегодняшних ритуалов поклонения в Советском Союзе говорить, по-видимому, уже не приходится. Для большинства участников это всего лишь досадно-неизбежные ритуалы, а искренности чувств даже сами организаторы не требуют ни от кого, в том числе и от самих себя.