На свободе (ЛП)

   Когда Бэйли устроил распродажу в своем страховом офисе, она была там, и, конечно же, вернулась с покупками: говорящим попугаем и циркулярной пилой. Меня это позабавило. Она собиралась использовать пилу в качестве гонга, призывающего к обеду, но та оказалась сломана, поэтому она приспособила ее для выпечки кексов. Бэйли научил попугая ругаться, я испугался, что Чарли нахватается от него дурного, и нисколько не жалею, отравив птицу.

   В пятницу распродажу устраивает Питерс; у него имеется пирамида из старых томатных банок и прочий тому подобный хлам на заднем дворе. Моя жена не успокоится, пока не купит эти банки не менее чем по доллару за штуку, после чего доставит к нам домой с экстравагантной идеей набить их порохом и продать правительству во время следующей войны как бомбы. Если она это сделает, я подам на развод. Я покладистый человек, но ни одна женщина не может рассчитывать на то, что принесет в дом триста ржавых консервных банок и сохранит при этом претензию на мои чувства. Я уйду от нее.

   По моим ощущениям, он несколько помешался на хламе, но, следует признать, его жалоба далеко не беспочвенна.

* * * * *

   Мистер Поттс рассказал мне, что недавно вернулся домой поздно вечером, и, когда поднимался по лестнице, жена и дети уже спали. Он разделся так тихо, как только мог, а потому, почувствовав жажду, решил выпить воды. К счастью, он увидел стоящий возле умывальника стакан, очевидно, поставленный туда специально для него миссис Поттс. Он схватил его, выпил содержавшуюся в нем жидкость двумя-тремя огромными глотками, после чего заткнул рот, бросил стакан на пол, так что тот разлетелся на тысячу мелких осколков, а затем выплюнул то, что оказалось у него во рту. Он был почти уверен, что в воде находилось что-то живое, и он это живое почти проглотил. Это предположение подтвердилось, когда он увидел объект, перемещающийся по полу. Он стал преследовать его, повалив пару стульев, придавил, наконец, ногой, и удержал. Разумеется, в этот момент проснулась миссис Поттс и испугалась едва не до смерти, а ребенок закричал во всю силу своих легких. Миссис Поттс поднялась с постели, включила свет и спросила:

   - О Господи, Поттс, что происходит?

   - Мышь! - взволнованно воскликнул мистер Поттс. - Мышь в стакане. Я чуть не проглотил ее, выплюнул и придавил ногой. Возьми поскорее палку и убей ее!

   Миссис Поттс поначалу была склонна запрыгнуть на кресло и закричать, поскольку, подобно всем женщинам, боялась мышей гораздо больше, чем тигра. Но, тем не менее, исполняя распоряжение мистера Поттс, схватила метлу и была готова нанести удар, как только ее муж поднимет ногу. Он отступил назад, она нанесла удар. После чего замерла и внимательно посмотрела на объект, который не двигался. После чего, отбросив метлу, взглянув на Поттса, сказала:

   - Иди спать, старый дурак! Это не мышь.

   - Что же это?

   - Это, простофиля, резиновая соска на детскую бутылочку, которую я положила в стакан, чтобы она была мягкой. Тебе должно быть стыдно, что ты так ведешь себя в час ночи.

   Поттс лег в постель. Но после этого случая спускается пить к насосу.

* * * * *

   В процессе разговора, я заметил, что видел недавно нескольких мужчин, ремонтировавших крышу его дома; я спросил Поттса, в чем проблема, и он ответил.

   - Крыша моего дома изначально была покрыта гонтом; но когда она стала протекать, я снял гонт и уложил войлок и гравий. В первую же ночь по окончании работы, был очень сильный ветер, сдувавший гравий с такой силой, что разбил им все стекла в доме Баттервика по соседству. Ветер также порвал войлок и сдул его по краям, так что он лохмотьями свисал на фасад, закрывая окна. В комнатах было темно, и я не вставал до часу дня, удивляясь, как долго длится ночь.

   Тогда я покрыл крышу жестью, и остался этим доволен. Однако, каждый раз, когда шел ливень или поднимался сильный ветер, крыша шумела всю ночь, словно на ней происходила битва при Геттисберге. В конце концов, она также стала протекать, и мой приятель прислал человека, чтобы найти дыру. Он провел на крыше неделю, истратил полтонны олова, но она все равно продолжала протекать. Наконец, когда выпал снег, вода начала стекать по стене и скапливаться в пианино, ценой в восемьсот долларов, которое пришло в негодность и может быть продано любому, нуждающемуся в красном дереве. Тогда жесть сняли, а крышу покрыли шифером, но его куски сваливались вниз и один угодил по голове служанке, когда та развешивала белье. Пришедший сменить шифер человек упал с крыши, сломал ногу и четыре ребра, после чего подал меня в суд за причиненные ему увечья. Пока дело рассматривалось в суде, разыгралась снежная буря. Снег разметал шифер, и мой старший сын со своими товарищами катались на чердаке на санках и играли в снежки. Затем снег растаял, стек водой вниз, и пропитал весь дом, так что нам пришлось на пару недель перебраться в отель.