На свое рукоположение

Иной, может быть, скажет: тогда содействовали апостолам чудесные дела и учение приобретало достоверность по причине дарований. Согласен и я, что сила дел служит великим побуждением к доверию. Но что же надлежит думать о совершающемся ныне? Не видишь разве подобных чудес веры? Ибо себе присваиваю преспеяния служителей наших, которые тем же духом водятся в силе исцелений. Об истине этого слова свидетельствуют мужи, приходящие из земли чуждой, сограждане отца нашего Авраама, оставившие Месопотамию, исшедшие также от земли и от рода своего (Деян.7:3), даже из всего мира, взирающие на небо, переселяющиеся некоторым образом из естества человеческого, ставшие выше естественных страстных расположений, столько касающиеся настоящей жизни, сколько это необходимо, большею же частью парящие ввысь с бесплотными силами, престарелые видом, достопочтенные по наружности, сияющие сединою, молчанием заграждающие уста, не умеющие вести словопрений, не учившиеся совопроспичать, - такую имеют они власть над духами, что совершают чудеса одним изволением, и демоны уступают не искусству умозаключений, но власти веры, не доводимые до трудности прекословить, но изгоняемые во тьму кромешную. Так умозаключать умеет христианин! Вот преспеяния нашей веры! Итак, почему же не убеждаемся мы, если благодать исцелений преизобилует, если учение слова преизбыточествует? Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя особо коемуждо, якоже хощет (1Кор.12:11). Почему же не бывает приумножения спасающихся? И никто да не помыслит настоящую благодать признавать малою! Вижу виноградник преукрашенный, многоветвистый, изобилующий плодом, вижу ниву волнующуюся множеством колосьев, жатва густа, сноп зрел, посев обилен. Но что же делается со мною? Естество мое ненасытимо подобным этому, и я страдаю страстью богатолюбцев. Никакой предел обилия не останавливает вожделения. Непрестанно прибывающее возбуждает пожелание большего, служа под гнетом к вожделению большего. Веселит меня видимое, восхищаюсь тем, что есть, и скорблю о том, чего нет; общая какая-то страсть, смешанная из противоположностей, объемлет душу, потому что удовольствие сорастворено с печалью. Если обращаю взор к вам, в вас успокаиваю рвение, если подумаю о прочем, нет у меня сил оплакать бедствие. Люди, оставив то, чтобы насладиться Господеви (Пс.36:4) и веселиться миру Церкви, ведут тонкие разыскания о каких-то сущностях и измеряют величины, измеряя Сына сравнительно с Отцом и избыток меры уступая Отцу. Кто скажет им: неколичественное не меряется; невидимое не оценивается; бесплотное не взвешивается; беспредельное не сравнивается; несравнимое не допускает до себя понятия о большем или меньшем, потому что большее познаем из взаимного сравнения вещей между собою; а у чего недостижим конец, в том немыслимо и большее. Слышал я псалом, сообща воспевая который вошли мы: Велий Господь, и велия крепость Его: и разума Его несть числа (Пс.146:5). Что же это значит. Исчисли сказанное и уразумеешь тайну. Велий Господь, а не сказал, какая Его величина, потому что невозможно было и сказать ее количества, по неопределенностью значения возводит мысль к беспредельному. А так же говорит: Велия крепость Его. Слыша о крепости, разумей силу. Христос же есть Божия сила и Божия премудрость (1Кор.1:24). Но разума Его несть числа. Исаия ясно истолковывает слово разум, говоря: Дух премудрости и разума (Ис.11:2). Слышу, что в блаженствах ублажаются жаждущии (Мф.5:6) Господа. Поэтому, может быть, не безвременно и то, что у меня на уме (примите мое слово), хотя, по-видимому, и не идет это к настоящему.