На свои места

Хвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри. Оно имело очертания сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что–нибудь меньше похожее на ребёнка. Это было сырого красно–чёрного цвета, безволосое, покрытое какой–то чешуёй… Тонкие руки и ноги поражали беспомощностью, а лицо, — ни у какого ребёнка не могло быть такого ужасного лица! — плоское, змееподобное, с горящими красными глазами.

Существо казалось совсем слабым; оно протянуло тонкие ручки, обвив Питера за шею, и тот поднял его. Гарри хоть и видел это всё когда–то не смог сдержать гримасу отвращения. Затем Хвост опустил существо в котёл, раздалось шипение, и оно ушло под воду; Гарри слышал, как слабое тельце мягко ударилось о дно.

Петтигрю заговорил. Казалось, он испуган до полной потери рассудка, его голос очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл глаза и заговорил, обращаясь к ночи:

— Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Гарри следил, как, повинуясь заклинанию этой крысы, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито–голубой цвет.

Питер почему–то принялся всхлипывать. Он достал из–под робы длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

— Плоть — слуги — с ж-желанием данная — оживи — своего господина!

Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не было пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.

Гарри даже не подумал отвести глаза в сторону и с каким–то садистским удовольствием наблюдал, как Хвост отрубает себе руку. По мнению Гарри, этого предателя следовало подвергнуть бесчисленным пыткам. Сам же предатель стонал, задыхался в агонии.

— К-кровь врага — силой отобранная — воскреси — своего противника!

Питер надрезал ему руку и собрал немного крови в приготовленный заранее фиал. Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил ёе туда. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно белой. Хвост, завершив свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.

Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что из–за них всё остальное делалось бархатно–чёрным. Больше ничего не происходило…

И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг. Через минуту, сквозь туман, он различил медленно поднимающийся над котлом чёрный силуэт высокого, худого, похожего на скелет человека.

— Одень меня, — приказал из пара высокий ледяной голос, и Петтигрю, стеная, всхлипывая, по–прежнему нянча изуродованную руку, торопливо схватил с земли чёрные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина. Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла.

Вроде бы всё идет, как положено, — подумал Гарри.

14

Наконец, Вольдеморт отвёл взгляд от Гарри и стал осматривать своё тело. Длинные белые пальцы нежно касались бледных рук, больше похожих на паучьи лапы, груди, плеч, лица… Красные глаза с кошачьими прорезями зрачков светились ярче, чем прежде. Потом он вытянул перед собой ладони и с восторженным, экзальтированным выражением лица принялся сгибать и разгибать пальцы. Он не обращал внимания ни на истекающего кровью, корчащегося на земле Питера, ни на гигантскую змею, медленно, с шипением укладывавшую длинное тело вокруг могилы.

Неестественно–длинными пальцами Вольдеморт залез глубоко в карман робы и вытащил волшебную палочку. Он любовно погладил её, а затем направил на Хвоста. Того сразу же приподняло над землёй и швырнуло к надгробию, к которому был привязан Гарри. Петтигрю рыдающим комком обмяк у края могилы и остался лежать неподвижно. Вольдеморт обратил багровые глаза к Гарри и засмеялся высоким, ледяным, безжалостным смехом.

— Как не старайся, а всё равно в шестнадцать лет ты выглядел куда лучше, — промолвил Гарри скучающим тоном.

— Тем не менее, я жив и буду жить вечно, Поттер. А вот ты сейчас умрешь на глазах верных мне Упивающихся.

— Сильно в этом сомневаюсь.

— Неужто думаешь победить меня Лорда Вольдеморта, щенок?

— Не-а, — просто ответил Поттер. — Ты, насколько я знаю, кое–чего соображаешь в легиллименции… — он насмешливо поднял бровь, но в следующий миг посерьезнел. — Вот и загляни в мои воспоминания.

— Legilimens! — Тёмный Лорд не стал долго ждать. В любом случае мальчишка никуда не денется, а Вольдеморт еще с детства отличался любопытством.

Том решил не заморачиваться, и начал просматривать воспоминания с самого начала. Он увидел всё. Начиная с первого воспоминания в младенчестве, которым, как ни странно, оказался он сам и пущенная им Авада, и заканчивая разговором перед отправкой Гарри назад во времени. За этим занятием прошло несколько часов, и спина Гарри основательно затекла, ноги свело судорогой, а валяющийся возле надгробия Петтигрю, казалось, впал в кому, если не умер.