На темной стороне Луны

— Нет, — Тура спокойно выдержал его взгляд.

— Хотя бы на ближайший месяц, квартал! Это не Равшану, это мне лично нужно! Подумай, Тура, ты еще не видел человека, которого о чем-то просил Эргашев…

— Да, не видел, — кивнул Тура. — Но я ничем не могу вам помочь…

Он знал, что сейчас, в этом кабинете, решается его судьба. Упомяни он о Сувоне-чайханщике — и неизвестно, как все будет. И хоть в политике разбирался он мало, но в шахматы у Эргашева, случалось, выигрывал.

Чайхана с ковром, с мокрыми пиалушками в тазу, по соседству с центральным универмагом — ЦУМом и рестораном «Москва» больше для него как бы не существовала.

Забыть, забыть…

— Ты что? — генерал увидел, что Халматов хочет о чем-то спросить.

— Все знают — мне совершенно наплевать было, какой двигатель стоит на машине. Никогда ни к кому я не обращался по этому поводу! Инспекция по личному составу вам наверняка сообщила, что городские жулики называют меня «нищим начальником». Но с непонятным упорством меня хотят отдать под суд…

Эргашев вздохнул:

— Ты знаешь, что этим занимается прокуратура… Их хлебом не корми — дай возможность попугать нашего брата милиционера…

— Какой прок от этой истории? Воспитание? Наглядный урок остальным? Смотрите, мол, — Халматова, кавалера трех орденов, подполковника милиции, и то посадили?!

— Вопрос о твоем аресте пока не стоит!

— «Пока»! Могу я быть уверен, что управление сделает все, чтобы меня защитить?

Генерал вышел из-за стола:

— Ты бы устроился на работу, Тура. Куда-нибудь! Чтобы можно было доложить: так и так, мол, человек осознал, трудится… Хочешь, позвоню в тот же Мубекирмонтаж. Там, кажется, требуется юрисконсульт… Это хорошее место…

Халматов все понял:

— Спасибо. Я подумаю.

Он все-таки решил поговорить с Нарижняком, как советовал Какаджан. Поднялся выше этажом, постучал в дверь — следователь был один, что-то писал.

— Прошу… — с удивлением взглянул на Халматова. — Садитесь. Чем обязан?

Тура подвинул стул.

— Я отвлекаю вас, но все, о чем я говорю, слишком важно для меня…

Нарижняк безучастно смотрел на него, загорелые руки его шевелились, словно он что-то растирал в мягких подушечках пальцев.

— Я проработал много лет и знаю: у вас может быть один резон в привлечении меня к уголовной ответственности… Если вы хотите изолировать меня на время поиска убийцы Пака. Главная-то ваша задача, как я понимаю, раскрытие убийства в кафе «Чиройли»…

— Продолжайте.

— Я могу только повторить. Я бы мог вам помочь. У меня опыт. Я знаю здешних людей. Три года я работал в министерстве, занимаясь в основном раскрытием убийств…

Следователь хмыкнул:

— Извините, я вас должен перебить. Раскрытие убийств относится к компетенции органов прокуратуры. Милиция — орган дознания — не расследует убийств.

Тура грустно усмехнулся:

— Вы понимаете, о чем я говорю.

— Я-то понимаю. Это вы не хотите меня понять. Орган дознания выполняет поручения следователя! По делам, отнесенным к компетенции органов прокуратуры, следователь выносит постановление и посылает начальнику органа дознания. Странно, что вы до сих пор этого не знали. Никаких убийств милиция не раскрывает…

— Это уж точно! — согласился Тура. — Я вот не знал до сих пор этого и раскрыл тридцать два убийства…

— Не должен работник органа дознания заниматься тем, что ему не положено! Есть закон! — Нарижняк как-то сразу, по-детски, начал сердиться, но тут же взял себя в руки. Накрыл золотое перо колпачком, положил ручку в карман. Разговор все равно был безнадежно испорчен. — Может быть, потому вы так и работаете, что не знаете своих полномочий… Я тут смотрел недавно фильм — в нем милиция все время расследует убийства.

Тура развел руками:

— Извините. Выходит, все двадцать шесть лет я занимался не своим делом.

Из газет:

Антиолимпийская программа противников разрядки

Неизвестные лица в ряде западных стран запугивают по почте и терроризируют по телефону спортсменов, которые выступают за участие в Олимпиаде. Британский толкатель ядра Джеф Кейнс сообщил журналистам, что ему присылают письма с угрозами от имени членов некоего гимнастического общества «Соколы». Такие же письма получает и другой английский спортсмен — Себастьян Коэ. «Это типичное явление, — говорит тренер Стюарт Сторней. — Таким способом оказывается нажим на многих сторонников Олимпиады…