На темной стороне Луны

— На! Держи двумя руками! Вот когда вы в соседних камерах закукуете, душа моя успокоится! Прошу вас, потрохов долбаных! Тебе, Халматов, передачу принесу, а ему, — Шамиль ткнул пальцем через плечо на Силача, — я знаю, что притащу! Резиновую бабу, надувную. Настоящая-то от него ушла!..

Тура успел перехватить руку Силача, повернулся к Шамилю и коротким «корпусным» ударом плеча вломил его так в стену, что дух вышибло, и бармен медленно сполз вдоль стенки на мешок с сахарным песком. А Тура, прижав руки к груди, напуганно сказал:

— Извини, дорогой, поскользнулся, тесно тут у тебя очень. Показывай документы быстро, не заставляй повторять…

В зале по-прежнему оглушительно гремела музыка. С трудом ловя дыхание, Шамиль все-таки духовито «качнул права» еще раз:

— А по какому праву? Кто ты такой?

— Ты знаешь, кто я такой… — негромко сказал Халматов. — Сколько отпущено нам до конца жизни, я для тебя — мент! А ты для меня — жулик! И мертвый я буду для тебя мент! А сейчас дай-ка мне накладные просто как покупателю. Каждый покупатель имеет право заботиться о том, чтобы его не облапошило жулье, такое, как ты…

— Хоп! Накладную я покажу. Но не вам — милиции! И в присутствии своего руководства!..

Тура кивнул на телефон:

— Звони…

Тура не услышал, как они подъехали, увидел только идущего от двери Алишера Гапурова с каким-то обэхаэсником. Из-за оглушительной музыки они тоже, по-видимому, предполагали внутри огромное стечение публики и удивились пустоте зала.

Шамиль сразу вырубил магнитофон, открыл дверцу, приглашая сотрудников за стойку, но Алишер направился к Халматову и Силачу.

— Как поживаете, устоз? — Алишер пожал им руки, подвинул себе стул, сел рядом. — Здорова ли ваша семья, как настроение? Лучше? — Он все еще не мог просто сказать «здравствуйте» или «привет», отойти от обязательных правил традиционного этикета.

— Какая у нас, пенсионеров, жизнь? — усмехнулся Тура. — Тихие игры на покое. Ты мне скажи — что слышно по делу Корейца?

— В пруду у «Чиройли» нашли пистолет убийцы. «Макаров.

— В розыске числится?

— Да. Помните убийство постового на дороге Дарваза — Урчашма? Я тогда еще не работал. В школу ходил. Но вы должны знать…

— Сержант Садык Закинов. Недалеко от моста, ночью.

— С похищением оружия. Это тот самый пистолет. Гильзы в «Чиройли» со следами от его механизма…

— Какую удивительную новость ты сказал, — медленно произнес Тура.

— Что вас так поразило, устоз? — заинтересовало Алишера.

— Нет, ничего. Просто я подумал о том, что пистолет убитого Садыка молчал восемь лет. И чтобы он заговорил в «Чиройли», должны были быть причины чрезвычайные…

Садыка застрелили восемь лет назад. Тура вместе с оперсоставом прорабатывал тогда буквально всех, кого удалось установить по трассе, — владельцев частных машин, водителей транзитных грузовиков — «дальнобойщиков», шоферов почтовых фургонов, разъездных спекулянтов, работников ночных аварийных служб. Отдельно проверялись сотрудники милиции.

«Если бы сегодня меня допустили к розыскному делу, с какой бы тщательностью я перепроверил бы каждую зацепку…» — подумал Тура с горькой досадой и спросил:

— Следователь, наверное, возобновит дело Закинова по вновь возникшим обстоятельствам…

— Уже возобновил.

— Как ребята?

— Все вымотались… — Алишер был рад выговориться. — Пока все один и тот же круг очевидцев. Фактически несколько человек. Иранец с подругой, супруги-пенсионеры…

— Подругу иранца надо крутить изо всех сил. По-моему, она проститутка, а эти бабы смотрят вокруг себя по-другому. Она еще здесь?

— Пока в гостинице. А супруги уехали. И никто-никто ничего не сказал существенного! Правда, я сейчас плохой помощник — Другие задачи…

— Тебя можно поздравить, — вспомнил Халматов. — С назначением! Ты и прибыл как замнач ОБХСС…

— Спасибо, устоз. Я стараюсь, хотя дело для меня это новое. А что здесь случилось?

— В подсобке у Шамиля ящик коньяка «KB». Бутылки такие же, какая была у Сабирджона… — Халматов не упомянул о цепочке, тянувшейся из заведения Шамиля к свадебному столу Алишера, и заключении, вынесенном экспертом-химиком. Тура по-прежнему был уверен, что Алишер мог не знать и наверняка не знал всего, что происходило в тот вечер в доме его отца. — Накладная выписана на два ящика в июле прошлого года. Что же он, почти год ими торгует?

— Очень сомнительно, — согласился Алишер. — Скорее всего покупает на стороне левый коньяк и гонит под эти накладные.

— Я советую взять анализ. Не исключено, что это фальсифицированный коньяк. Из спирта и чая…

Алишер слушал внимательно. Потом кивком подозвал помощника, лениво переговаривающегося у стойки с Шамилем:

— Пломбир с собой?

— Я взял, как вы сказали, вот он… — Обэхаэсник достал из кармана клещи.

— Сейчас в присутствии понятых опломбируй подсобку.

— Понимаю.

— На накладные составь протокол изъятия. С утра назначим ревизию. Скажи бармену, чтобы закрывал…

Слова Гапурова потонули в оглушительной какофонии звуков — Шамиль демонстративно на полную мощность включил деку.

Ехали молча.

— Смотри, — Тура вдруг показал на зеркало над головой.