На темных аллеях

Только тогда Саша понял, что это не он, а Елена его использовала. Так гадко, противно ему стало. И, главное, никаких уже обещаний со стороны Елены, что она ему поможет открыть бизнес.

Тогда он с этой женщиной расстался.

Вернулся к своей работе, стал набирать заказы, в надежде, что сам справится, сам вытянет себя в люди, но тут друг Серега обиделся, накатал на него телегу начальству, и Сашу выгнали из конторы, в которой он проработал столько лет.

Мать еще скандалила постоянно, лишенная своей дачи… У Галины, Сашиной матери, характер был ведь совсем не сахарный. Домой никого к себе не приведешь…

Словом, все плохо. И лучше уже не будет.

Саша взял, да и повесился в ванной комнате, пока мать ходила в магазин.

* * *

Галина не умерла от горя. Она выдержала этот удар судьбы. Переживала, болела долго, похудела на тридцать килограмм… Но деревенская привычка — «надо выживать любым способом» — сидела у нее в крови.

Да, теперь она одна. Совсем старуха. Кто о ней позаботится?

Алиса. Алиса, внучка.

У Алисы дела обстояли следующим образом. Мать, та шалава-приезжая с Урала, бывшая Сашина жена, давно померла. Алиса же окончила институт, работала, снимала квартиру в Москве.

Галина зазвала ее к себе. Обещала завещать квартиру, если внучка останется с ней.

Алиса пофыркала (помнила старые обиды, и за покойницу-мать еще не могла простить никак), но потом все-таки согласилась. Сначала Галина с Алисой ссорились часто. Но Алиса внешне была копией Галины в молодости — такая же Джина Лолобриджида, красавица. Потом, характеры у внучки с бабкой похожие…

Постепенно, постепенно две эти женщины смирились, привязались даже друг к другу. Ссорились еще иногда, но так, больше для виду шумели.

У Алисы был жених. Галине он не очень нравился, но Алиса бабку приструнила — будешь выступать, уйду, помрешь одна, и квартиры твоей мне не надо.

А потом жених Алису бросил. К тому же внучка оказалась беременной от этого паршивца. И собиралась избавиться от ребенка. Собственно, все правильно собиралась сделать, по-умному.

Но тут с Галиной что-то странное случилось, она сама себя не могла понять. Ночь не спала, лекарства пила от сердца, а утром сказала внучке — оставляй ребенка. Справимся. Я помогу.

Алиса сначала возмутилась, принялась ругаться — да как так, они не вытянут, время-то какое, неохота матерью-одиночкой быть… На что Галина возразила — время всегда неправильное, но что делать.

И Алиса согласилась. Верно, и сама о чем-то таком думала.

Родился мальчик, назвали Павликом. Милый такой.

Галина с правнуком дома сидела, а Алиса работала на трех работах. Ничего, концы с концами сводили, жили даже неплохо.

Галина на старости лет совсем изменилась. Стала удивительно тихой, доброй, всему удивлялась и всех любила. А больше всех она любила Алису и Павлика.

Она дотянула до того момента, когда правнук в первый класс пошел, и лишь потом позволила себе умереть. В гробу она лежала со спокойным, умиротворенным лицом — как человек, который все в своей жизни сделал правильно, избежав фатальных ошибок.

Потом Алиса замуж вышла, и счастливо, муж ее хорошим отчимом Павлику был. Алиса часто вспоминала о бабке, и только хорошими словами.

Чужая

Ее звали Лидией.

Лида. Ли-доч-ка… Если воспользоваться сравнениями классика, это «Ли-доч-ка» — тоже напоминало конфетку-карамельку, которая сначала тесно прилипает к нёбу, а затем мягко, с едва слышным чмоканьем отваливается сама, падает на язык и растекается теплым сиропом по вкусовым сосочкам.

Слишком сладко, непереносимо сладко.

Егор увидел ее на улице, летом. По противоположной стороне шла девушка, очень молоденькая и очень хорошенькая. Именно очень хорошенькая, но никак не красавица — потому что внешность незнакомки была весьма далека от журнальных канонов красоты.

Невысокая, пухленькая, с круглыми ручками и ножками, в пестром платье с рюшками и воланами, которое одновременно и портило ее фигуру и добавляло определенной пикантности, со светлыми кудряшками до середины спины. Этакая смесь пошлости и соблазна в каждой детали, но соблазна невинного, бессознательного, девичьего…

Егор увидел ее и мгновенно, даже не дав себе и секунды на размышление, под автомобильные сигналы, визг тормозов и ругань водителей — перебежал дорогу. Позже он сам удивлялся своему спонтанному решению и сделал вывод — его тело среагировало на Лиду быстрее, чем его мозг.

А потому что — хорошенькая. Очень хорошенькая. Она — конфетка. Нет, она — цветок, полный нектара, а он — трудолюбивый шмель. Надо скорей спикировать, упасть в эти свежие лепестки, вцепиться в золотистую сердцевину и выпить сладкий сок до дна…

— Девушка, я хочу с вами познакомиться. Я — Егор. Вот мой паспорт. Я не маньяк и не преступник, я честный человек.

Она испуганно шарахнулась от паспорта, который Егор сунул ей под нос, налетела спиной на какого-то мужика — тот шел, уставившись в экран телефона, и чуть его не выронил. Мужик заорал гневно, Егор подхватил девушку за локти и, вальсируя, свернул с незнакомкой за угол дома, подальше от толпы.

— Простите, что напугал. Вы в порядке?