На тихой улице

– А если бы ты вернула тот жучок, то смогла бы извлечь запись?

– Да, но она мне больше не нужна. Ты думаешь… Что? Что он тоже замешан?

– Даже не знаю, что и думать. Мне просто нужно больше времени.

Кора снова смотрит в окно. Она съежилась и выглядит потерянной, как человек, за считаные секунды лишившийся всего, и ведь так оно и есть. Кипящий гнев, с которым пришла сюда Пейдж, сменяется чем-то совсем другим: душевной болью за Кору.

– Мне так жаль, прости, что врала тебе, но это был единственный путь.

– Нет, – резко произносит Кора, на мгновение сбивая Пейдж с толку. А потом поворачивается к ней. – Не тебе надо просить прощения.

Кора обнимает Пейдж и, цепляясь за подругу, дает волю слезам.

23 Никола

Когда Кора возвращается, она выглядит другим человеком. Она явно плакала и выглядит разбитой. Когда Кора тихо входит в дом, в руках у нее два огромных пакета. Я сижу без света перед маленьким газовым камином, а Эйвери играет на пледе. Я вскакиваю, чтобы помочь Коре с сумками.

– Прости, это заняло больше времени, чем я думала, – говорит она, вытаскивая из пакета продукты: зерновые батончики, кофе, хлеб, арахисовое масло и фрукты.

– Ого! Не нужно было все это покупать. Ты и так уже сделала достаточно.

– Тебе же надо чем-то питаться. Вот, держи. Это предоплаченный телефон. Я ввела туда свой номер, если понадобится позвонить.

Теперь Кора выглядит не спокойной и уверенной, а взвинченной. Она идет к холодильнику и вытаскивает бутылку вина.

– Сегодня у меня винный вечер. Присоединишься?

Что-то явно случилось, это точно.

– Конечно, – соглашаюсь я и беру бокал, который она мне налила, хотя и не хочу пить.

Кора садится на плед у камина, смотрит на Эйвери, и ее лицо меняется.

– Только посмотрите на эту сладкую девочку, – улыбается она, покачивая ножки Эйвери, и делает вид, будто хочет укусить ее розовые пинетки.

Эйвери хихикает. Я сажусь рядом с ними, скрестив ноги.

– Полиция приходила с тобой поговорить? – прощупываю почву я, не зная, отчего она так расстроена.

– Нет. Думаю, здесь ты в полной безопасности. Похоже, они официально начали поиски.

Я ставлю бокал и нервно ерзаю, теребя пальцы.

– Мы ни при каких условиях не позволим ему тебя забрать. И плевать мне, кто он, – заявляет Кора, и я люблю ее за это. Вот только вряд ли она понимает масштаб его влияния. Или что Лукас и правда убьет меня, если придется.

– Ты знала, что он уже был женат? – спрашивает Кора.

– Что?! – отзываюсь я, хотя непонятно, почему меня это так удивляет. Хотя, вообще-то, не удивляет. Мне плевать, что было в его жизни до меня. – Нет. А что?

– Это может иметь значение.

– В каком смысле? Для чего?

– Ну, есть кое-что. Ты должна мне довериться и внимательно выслушать.

– Конечно, я тебе доверяю. Как же иначе? – говорю я, понятия не имея, к чему она клонит.

– Его первая жена умерла. Утонула в их бассейне. Много лет назад.

У меня тут же начинает кружиться голова, меня тошнит.

– Причина не была установлена, но, конечно же, он там был, и полиция поверила ему. Не знаю, проводилось ли вообще расследование и насколько это важно. Может, это и не относится к тебе, но…

– Это важно, – тихо произношу я.

– В общем, послушай. Я понимаю, тебе совершенно не хочется рассказывать кому-то еще…

– Нет! Пожалуйста! Я до сих пор не могу поверить, что рассказала тебе. Я не могу… Это… Ох, боже мой!

Я умолкаю, не зная, как из этого выпутаться.

– В том-то и дело. Нам может помочь Пейдж. Да, ты плохо ее знаешь, но она нам нужна. Поэтому я и попросила тебя довериться мне.

– Но зачем она нам? Чем больше людей в курсе, тем выше риск. Прошу тебя! – умоляю я, чувствуя, что совершенно утратила контроль над собственной судьбой.

– Потому что в прошлом месяце она подкинула записывающее устройство в портфель Лукаса. Крохотный жучок может записать сто девяносто два часа аудио.

– Что?! Погоди. Жучок записывал у нас дома? – ошарашенно спрашиваю я. – Но… зачем?

– Возможно, это все, что нам нужно. Так что послушай. Ты знаешь, какой портфель он носит на работу?

– Да, но…

Я не могу закончить мысль, и получается только нечленораздельное заикание.

– Она сделала это, не зная, что получится в итоге. Обычно Лукас приносит портфель домой по вечерам?

– Да. И всегда кладет его на стол в прихожей или в кабинете. Но погоди. Стоп. Я не понимаю. Зачем Пейдж это сделала?

– Скажем так… Мы сочли Лукаса странноватым. Подозрительным. Я и сама думала, что происходит неладное.

Меня затапливает волна благодарности. Кора пыталась спасти меня еще до того, как я об этом узнала.

– Вообще-то, я прицепила камеру к дереву перед твоим домом, хотела узнать, на что он способен, – сознается Кора, и я вдруг хихикаю, прикрыв рот рукой.

Я потрясена, что кто-то волновался за меня. Кому-то было не все равно. Глаза сразу же наполняются слезами благодарности, и я смаргиваю их.

– Не могу поверить, – впервые за долгое время я искренне улыбаюсь.