На то и волки – 2

Краем глаза он видел справа ожесточенную махаловку, но большую часть импровизированной батальной сцены от него заслоняла фигура нападавшего. Тот стоял, расставив ноги, всем обликом демонстрируя непреклонную силу и крутость. Как ни унизительно, но не стоило рассеивать иллюзии касаемо своей беспомощности. И Данил, сидя в нелепой позе на грязном бетоне, закрылся правой рукой – совершенно естественное, инстинктивное движение насмерть перепуганного слабака. Судорожно ловил ртом воздух – как и следовало после удара под дых…

Опа! Жесткий носок штиблета пребольно угодил по ребрам. Аж в зобу дыханье сперло, как ни старался Данил пассировать удар. Если это будет продолжаться, придется все же малость побарахтаться, не выходя из рамок образа…

Нет, нового пинка не последовало, нападавший покосился в сторону, где все еще возились, хрипя и сопя. Его лица Данил рассмотреть так и не смог – и позиция неудобная, и темновато. Очки валялись неподалеку, одно стекло, как и следовало ожидать, разбилось…

Черный штиблет опустился прямо на них, медленно поелозил, дробя уцелевшее стекло в крошку – нарочито демонстративно, с расстановочкой. Не пора ли вопить «караул!» и «милиция!», как и подобает честным гражданам, подвергшимся хулиганскому нападению?

Его рывком вздернули на ноги, так что многострадальный пиджак вновь вытер стену, в противоположном на сей раз направлении. Данил добросовестно обмяк, воротничок рубахи резал горло, но не бывает худа без добра – теперь он мог рассмотреть рожу противника настолько, чтобы потом с уверенностью того опознать…

Удар левой по ребрам – несильный на сей раз, определенно игравший роль завершающего мазка кистью.

– Ты, морда очкастая! – рявкнул ему в лицо незнакомец, обдав густым запахом табачища. – Кончай шнырять по городу, понял? В речку спущу, с камнем на ногах! Чтобы духу вашего здесь не было, москали долбаные! Понял, спрашиваю?

Данил слабо трепыхался, всем своим видом давая понять, что из-за пережатого горла не в состоянии издавать осмысленные звуки. Противник, похоже, и сам это наконец сообразил. Внезапно отпустил его (Данил пошатнулся, налетел спиной на стенку и едва не упал), обернулся на свист подельничков. И все пятеро, стуча подошвами, быстрее лани рванули во двор, в ту сторону, откуда и появились. В три секунды исчезли с глаз, как не было.

Кто-то, привлеченный шумной возней, уже заглядывал в арку на противоположном конце, окликнул, пока еще спокойно:

– Эй, что там?

– Да ничего особенного… – откликнулся Данил, повернулся к своим:

– Ходу!

Первым оказался под открытым небом, в обширном тихом дворике с рядками густых кустов, беседками и детскими качелями. Слава богу, посторонних свидетелей не оказалось. Двор давно знакомый, проходной, ищи-свищи тех злодеев, если у них поблизости стояла машина, ни одна собака не разыщет…

Он свернул в аллейку, добрался до беседки и опустился на узкую деревянную скамейку, изрезанную перочинными ножичками многих поколений. Ребра побаливали, но не похоже, чтобы сломаны. Брюхо и плечо почти что и не болят.

Хуже бывало, в общем…

Рядом плюхнулись спутники. Особых повреждений у них Данил не усмотрел – у Паши разбита нижняя губа, у Багловского поперек лба тянется впечатляющая, кровянящая ссадина, оба охают и морщатся, оба изрядно испачканы, но в общем и целом никак нельзя назвать происшедшее разгромом. В юности, на танцульках, бывало, получали и почище…

Сняв пиджак, Данил сокрушенно вздохнул: пропал клифт, придется в чистку отдавать. Принялся носовым платком оттирать, как мог, рыжую кирпичную пыль.

Запасные очки в чемодане имеются, а вот столь уродски скроенный пиджак был один, накрылся реквизит…

Паша кратко и эмоционально охарактеризовал ситуацию – не столь уж и сложной трехэтажной конструкцией.

– Это ты зря, – сказал Данил, потирая ребра. – Не заслуживает наша битва таких слов. Наоборот. Радоваться надо. Не было у нас живого, материального врага – и вот он, сам вынырнул, как чертик из коробочки, после чего никаких сомнений в его подлом существовании не остается. Это успех, господа… Это мы в выигрыше, а не они.

– Теоретически все так и есть, – с кривой ухмылочкой сказал Багловский, старательно промокая носовым платком ссадину. – А вот на практике – все бока болят. Качественно приложили, твари.

– Никого, часом, не опознали? – спросил Данил.

– Шутите? – фыркнул Багловский.

– Ну, мало ли…

– Да нет. Насколько удалось рассмотреть, все морды насквозь незнакомые. А вы прямо-таки провидец, Данила Петрович, я это без лести говорю.

– Это скорее называется «накаркал», – покривил губы Данил, убедившись, что все его усилия бесполезны и пиджаку не придашь даже видимости приличной одежды. – Ждал я чего-то подобного, честно признаюсь.

– Знали или ждали?

– Пойдемте-ка в машину, – сказал Данил, не ответив. – А то еще примут бдительные бабушки за тройку алкашей, покличут, злыдни, участкового и загремим мы в неприятности… Едем прямиком на фирму, переоденемся…

– Вам легче, а мне домой придется, – уныло сказал Багловский. – Я ж на фирме сменную одежду не держу. Соседи бы не увидели, а то разговоры поползут.