На то и волки – 2

«Жизнь вновь становится загадочной и удивительной», – подумал Данил, без суеты снимая с нее костюм, под которым почти ничего и не оказалось. Дверь и в самом деле работала, словно переборка подводной лодки, отсекая все звуки снаружи, и за окном была тишина. Оксана наклонилась над ним, закрывая лицо и весь мир разметавшимися волосами, опытные пальчики проделали все за него, тела слились, колыхнулись – и Данил с невыразимым сожалением ощутил себя старым, мудрым змием, успев подумать, что знать все наперед порой бывает чертовски мучительно…

…А вот заснуть потом не удавалось долго. Это называется – нервы. Он вылез из постели, сел в кресло, аки Адам, и без каких-то там особенных мыслей долго смотрел на безмятежно спавшую в его постели женщину, дай-то бог не последнюю.

На душе было муторно и грустно.

Глава 10 УРОНИЛИ МИШКУ НА ПОЛ…

Вертолет новейший, боевой, секретный уходил прямо к пакистанской границе, над выжженной солнцем серо-зеленой равниной, над трупами и догорающим вездеходом. Он летел ужасающе медленно, чуть ли не полз, и ничего уже нельзя было сделать, потому что движения вдруг стали заторможенными и скованными, словно увяз в грязи. Лемке так и не поднялся из-за камня, Данил не мог понять, что с ним творится, где группа, почему никто не стреляет, а Мансур, странным образом совершенно живехонький, вдруг возник будто бы из ничего, из жаркого пыльного воздуха, блестя зубами, развернулся с автоматом наизготовку в его сторону. Данил уже понимал, что не сможет поднять оружие…

Он дернулся и вынырнул из кошмара, где все оказалось наоборот.

В кухоньке что-то негромко позвякивало. Данил ощутил укол дикой, невыразимой радости оттого, что поражение оказалось сном. Облегченно вздохнул и смотрел, как из кухоньки идет Оксана в его джинсовой рубашке, с подносиком, свежая и совершенно нераскаянная на вид, идеально причесанная, без малейшего следа утренней растрепанности, которую он в женщинах терпеть не мог, да и в себе тоже.

– Кофе в постель, – сообщила она, опустив подносик на тумбочку.

– Это прекрасно, – сказал Данил. – А как насчет воинствующего феминизма?

– Ну, должно же присутствовать женское начало? Классическое. Да и турецкие гены, не иначе, берут свое. Я так думаю, и султаншам приходилось кофе носить… – Она отступила на шаг, с интересом присмотрелась. – Ну как, ты себя не ощущаешь соблазненным и изнасилованным?

– Не дождешься, – проворчал Данил. – Ну, как там насчет звона в ушах?

– Ох, как мне нравятся такие вопросики… Словно бы небрежно заданные, а на самом деле с некоторой тревогой в подтексте…

– Боюсь я умных женщин, – сказал Данил.

– Так все боятся… Нет, не надо на меня вожделеюще таращиться. Что я люблю меньше всего, так это торопливую утреннюю возню, есть в ней что-то неполноценное. А посему остынь. И чтобы ты не терзался неизвестностью, могу сразу успокоить: будет продолжение. Потом. Не вижу что-то восторга во взоре…

– А он – в глубинах души, – сказал Данил. Озабоченно нахмурился:

– Который час? Не хочется тебя компрометировать…

Она обернулась, уже в двери ванной:

– Приятно видеть, что не перевелись еще рыцари… Успокойся.

Скомпрометировать можно только того, кто боится, а я давно приучила окружающих: чего хочу, то делаю открыто, и плевать мне на болтунов…

Данил быстренько выпил кофе и, пока она плескалась под душем, сходил навестить Беседина. На звонки в дверь никто не отреагировал, трубку тоже не сняли. Едва Данил опустил ее на рычаг, телефон взорвался азартной трелью.

– Мне бы Черского…

– Он самый, – сказал Данил. – Здравствуй, твое превосходительство.

– Ты эти российские штучки брось, – сказал Басенок. – У нас тут товарищи генералы. Усек, оршанин?

«Вот то-то», – подумал Данил. Нормальный рутенский националист, вознамерившись оскорбить северного соседа, непременно назвал бы его оршанином – старая насмешка, пятивековой давности, и родилось она, когда под Оршей рутенские войска, будем объективны к исторической правде, и в самом деле вдребезги расколотили рать московского князя. Оршанин, а не москаль, оскорбление «москаль» здесь совершенно не в ходу…

– Что молчишь?

– Подыскиваю адекватное оскорбление в ответ…

– Ладно тебе. У меня сегодня выходной образовался. Не хочешь на дачку проехаться? На посиделки ветеранов? Что-то я после твоего появления ностальгией захворал, так и тянет поболтать за былые кремлевские времена…

– Неплохо бы, – сказал Данил, подумав. – У меня тут дела на пару часов, а после – совершенно свободен…

Пока они обговаривали детали, появилась Оксана утонченная и безукоризненная, как это частенько случается, пришлось сделать над собой некоторое усилие, дабы сопоставить утреннюю с ночной и напомнить себе, что это одна и та же персона…

– Вот кстати, – сказал он, вешая трубку. – Не хочешь проехаться на дачу, поскучать в обществе двух старых волкодавов?

– Когда?

– Часика через два.

– Увы… Это ты по здешним меркам – немаленькое начальство из высшего астрала, а у меня сегодня рабочий день… Давай вечером что-нибудь придумаем.

– Вот, кстати, о работе… А прямо сейчас проехаться со мной на Лукомскую?