На то они и выродки

— Такие ведомства есть. Потому мы и действуем так осторожно, дабы коррупционеры и враги государства не переполошились прежде времени. Контактировать будете со мной лично и сообщения передавать только мне. Встречаться будем вот по этому адресу. — Он вынул квадратик бумаги, где было начертано несколько строчек. — Когда вы сможете предоставить первый отчет?

— Дней через пять, я думаю…

— Договорились, через пять дней, после окончания вашего рабочего дня. Кроме того, я постараюсь получить дополнительный пропуск в некоторые внутренние помещения, чтобы вы могли легально провести… экскурсию. Идет?

— Идет.

Магистр Гоббо действительно был сотрудником отдела Любителя — посылать на такое задание человека без соответственных знаний нельзя. Но, кроме того, его поднатаскал Петшу. А тот, хоть и не числился в штате, был в своем деле не любителем, а профессионалом.

— Комплименты бабам говорить надо умеючи, — вещал он. — То есть про глазки-сиськи-задницу, какие они красоты неописанной, конечно, тоже надо, но запомни — самая что ни на есть последняя дура желает слышать, что она ужас какая умная. А дешевой шлюхе надобно знать, что у нее, мол, прекрасная душа и действует она беспременно на благо отечества. Вот в таком разрезе. В общем, действуй по обстоятельствам, но про ум и благо отечества — оно всегда срабатывает.

Волдырю было над чем подумать, когда он прочитал отчет Гоббо. Лаба Высоких технологий, стало быть. Подотчетна непосредственно Барону. Который в научных делах не очень-то и соображает… но если это жизненно необходимо, поднатужится. И уж конечно, не стал бы он связываться с такой конторой, как телецентр, если…

Однако, прежде чем срываться с места и предпринимать решительные действия, надо заполучить этот план или схему. А значит, снимать пока Гоббо с дела нельзя. Ассистентка Мегу вроде ему доверяет. Но как она повелась, однако! А строила из себя невесть что. Нет, конечно, граждане обладают повышенной внушаемостью, это мы много лет как пользуем. Но если эти же граждане что себе в голову вбили, переубедить их никак невозможно, побочный эффект излучения, да… так надо не менять их убеждения, а направить их по нужному пути, вот тогда и можно добиться всего, чего угодно. Так что и от прокурорши может быть польза. И вовсе не такая, как считает ее шибко умный супруг…

Но вот когда мы получим все нужные сведения, от Гоббо придется избавиться. Он не выродок — а стало быть, к наиболее важным данным не допущен, но явственно доказал, что он не дурак и обладает определенным комплексом знаний. Стало быть, может сделать некоторые выводы. Сам он с этими выводами ничего сделать не способен, а вот поделиться с непосредственным начальством, то бишь с Любителем, — это запросто. А вот от этого всего можно ожидать…

Нет, когда Центр будет взят под контроль, уже никто не способен будет помешать. И ничего не важно. Но до того следует держать их всех плотно. И Любителя с Гоббо, и агентуру Умника, на тот случай, если вздумает рыпнуться прежде времени — кстати, судя по отчету Гоббо, Умник либо не в курсе местоположения Центра, либо у него там, кроме Нолу, есть другие агенты. А тут доверять можно только родне по крови.

Забавное, кстати, словосочетание. Родня по крови. Ну что ж, крови они не боятся. И это правильно.

Представитель ДОЗа, явившийся в следственный изолятор, тоже не носил форму, однако что он связан с Легионом, видно было даже самому неоперившемуся из охранников. Выправку, массаракш, за штатским костюмом не спрячешь, она у легионеров старорежимной не уступала. А этот вдобавок и не пытался прятать, смысла никакого не было. Физиономия резкая, обветренная, загар, какого в Столице никак не приобретешь, а главное — ожоги, какие только от лучевого оружия бывают. Тут в охране кое-кто отслужил срочную, не только из полиции были выходцы, так что с понятием были люди. И никакой костюм от приличного портного, темный плащ и шляпа с мягкими полями не способны были придать ему штатский вид.

Документы у него, впрочем, были в полном порядке, и выдали бы ему подследственную Гаал без всякого противодействия, если бы аккурат во время беседы не позвонил начальнику изолятора следователь Тофа, а начальник, с большого ума, не доложился о происходящем. А того и понесло — почему меня не предупредили? Непорядок! И вообще Департамент Общественного Здоровья уже передал дело нам, почему назад забирают!

Безопасник послушал вопли, доносившиеся из телефонной трубки, поиграл желваками и решительно отобрал трубку у начальника изолятора.

— Для шибко грамотных повторяю, — рыкнул он. — Вскрылись новые обстоятельства по делу. Подследственная нужна как свидетель. Пока — как свидетель. Всякая попытка мешать раскрытию действий террористов рассматривается как государственная измена. Ясно излагаю?

Но Тофа, чья теория о причастности Рады Гаал к деятельности террористического подполья блестяще подтвердилась и одновременно трагически присваивалась другим ведомством, униматься не желал.