На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж

В конце концов нас набирается человек десять. Все мы так или иначе были там, все не струсили, выстояли. И победили! Все мы — одно. Мы орем песни на всю улицу и страшно жалеем, что не догадались взять гитару. Но и так хорошо. Уже всем ясно, что это победа, что ничего уже не отнимут, но мы тут, и это замечательно.

Мы проходим по всей площади, обходим Белый дом (а флаг все еще в небе, подсвеченный прожекторами), идем по набережной. Вокруг нас — ликующие толпы. Победа! Наша победа!

— Ребята, и что же теперь? Как мы теперь будем жить?

— Да так и будем. Обыкновенно. Победили — значит, будем любить друг друга еще две недели.

— А если бы нет?

— Тогда любили бы всю оставшуюся жизнь.

Может, мы и циники, может, это и правда, но до чего же мне сейчас хорошо! Вокруг друзья, рядом Севка, советской власти больше нет, теперь начнется такая чудесная жизнь! И потом — значит, можно будет никуда не уезжать?! Куда же можно ехать из своей страны, по-настоящему своей, за которую воевал и готов был умереть?

— Сев, как хорошо теперь все будет!

— Будет, малыш. Только придется очень много работать.

— Ну и хорошо!

— Очень много. Очень трудно. Потому что эта победа дорога, и ее важно не потерять.

Словом, прямо сказки Шварца наяву. Но это я сейчас ерничаю, а тогда все это было взаправду, мы словно только что родились заново, были чисты, доверчивы и наивны, как дети. И очень верили в свою победу. И были правы, по большому-то счету...

— Да, малыш, такое, конечно, только раз в жизни бывает. И не на каждую жизнь достается...

Мы едем к Севке домой на последнем поезде метро. Опять та же дорога, что и два дня назад, опять последний поезд, но до чего же все отличается. И люди кругом — их совсем немного, но все такие милые. Расцеловала бы всех! Но ладно уж, всех — мне, слава Богу, есть кого целовать на радостях.

И мы начинаем, как школьники, целоваться прямо в метро. И продолжаем всю дорогу — и на эскалаторе, и на улице, останавливаясь во всех лужах, и в подъезде...

А дома — о, радость — нам дали горячую воду! В награду за подвиг. И, честное слово, более уместной награды трудно вообразить.

Несмотря на Севкины крики и возражения, я наливаю себе полную ванну кипятка — заслужила — и плещусь там, как утка, целый час. А потом долго-долго сливаю воду по капельке. Севкин дом — старый, трубы гнилые, если открыть слив целиком, вся вода выльется прямо на пол и зальет соседей. Я точно знаю, потому что уже ухитрилась такое проделать, когда ночевала у Севки в первый раз. Я тогда вскочила утречком и, пока Севка спал, решила пожить красивой жизнью и принять ванну... Надо сказать, что аварийная побудка в полседьмого утра, совместное вычерпывание примерно ста литров горячей воды двумя крошечными гнилыми тряпками и бегство без завтрака от соседского гнева очень сплачивают и укрепляют последующие отношения. Даже если это и был курортный роман.

Но наши теперешние отношения не надо укреплять дополнительно, поэтому я сливаю воду медленно и осторожно. А когда наконец прихожу в комнату, Севка спит. Свернувшись клубком и зарывшись под подушку, чтоб не будили.

Я не бужу его. Беру второе одеяло и тихо-тихо устраиваюсь рядышком. Вот все и кончилось. Или началось? Завтра (вернее, уже сегодня) будет новый день.

ЧЕТВЕРГ, 22 августа

Я просыпаюсь от солнечного света, бьющего из окна. Так и есть, Севка вчера штору не задернул. Самому-то что, у него все равно голова под подушкой. Но ничего, мы это сейчас исправим...

— Сев, вставать пора... Севка!

Он внезапно вскакивает, глядит на меня очумелыми со сна глазами.

— А? Что? Уже надо идти?

Видит Бог, я не ждала такого эффекта. Я рассчитывала на стоны, скрипы и просьбы о десятиминутной отсрочке. Бедолага, может, не надо было его будить?

На всякий случай я бросаю взгляд на часы. И нет, будить как раз очень надо было — времени полдевятого, мне только-только чаю попить и на работу успеть.

За эту мою секундную заминку Севка успевает сориентироваться в ситуации, понять, что революция на сегодня отменяется, и снова заползти под подушку. Дальше события развиваются по известному сценарию.

Встаем мы без пяти девять. Наперегонки бежим в сортир, деремся из-за зубной щетки и толкаемся в ванной у зеркала. Севка на самом деле никуда не торопится, просто ему нравится меня дразнить. Все равно, если я буду сильно опаздывать, он меня на машине подбросит, хоть и жалко его попусту гонять.

Но я вписываюсь. От Севки на работу ехать чуть ближе, так что, когда в девять пятнадцать я спускаюсь в метро, у меня еще есть пять минут на то, чтобы выбрать и купить на работу букет цветов.

Я выбираю здоровенный букетище ярко-алых георгинов. Очень торжественно и победительно. У меня праздник. У нас у всех праздник, черт возьми, мы советскую власть победили!