на той стороне-3

Только и смог ответить я, залюбовавшись этим творением Дарниэль Прекрасной посредством ее мамы. Но уже в следующий миг я поймал себя на мысли- очень хорошо, что сейчас есть тот, кто укажет ее точный возраст. Не то, уже завтра эта юная дама принесла бы мне свидетельство о своем рождении, в котором ее возраст соответствовал пятнадцати годам от роду. И не сомневаюсь, что от печатей из муниципалитета на нем только и осталось бы место для прочтения возраста.

Взяв в руки отдельный конверт с официальной символикой Магебурга и вскрыв его, я бегло с недовольством в душе, прочитал.

-Приглашение на официальный ужин…

Ну да, сегодня вечером мне предстоит присутствовать в Центральном дворце на этом чопорном мероприятии. Настроение стремительно поползло в низ. Сказать, что для меня эти все так называемые мероприятия неприятны, это просто промолчать в тряпочку. Да я их ненавижу каждый раз психуя до дрожи в теле.

Отодвинув приглашение в сторону на край стола, я, тяжело вздохнув, смирился. Посещать все это, для меня почти обязанность, отвертеться от которой можно только по очень веским причинам. И дело вовсе не в строгости Маршала. Мои домашние мне не дадут возможности отсутствовать там. Поскольку это для них, является незыблемым признанием обществом Вольного баронства меня как его неотъемлемой части. И обязательным выражением своего почтения на глупый, примитивный, людской манер.

Пока я в расстроенных чувствах перебирал остальную почту ко мне в кабинет вошла Карниэль.

-Мой Оби, там у ворот к вам пришли какие-то люди. Они просят вашего суда как Смотрящего от Ночного общества.

А вот это интересно. Что такого случилось коли простой народ пожаловал ко мне за судилищем?

Выйдя на крыльцо усадьбы я невольно порадовался подставленному под мою худенькую задницу стульчику. Не то, сообразив, что происходит я неминуемо грохнулся бы пятой точкой на пол.

Дородная бабища в четыре моих обхвата, не меньше, в своей ручище, держала молодого паренька, безвольной, тряпичной куклой болтающегося в этом неразжимном хвате. На лице, этого явного промысловика от Ночной гильдии, растекался смачный кровоподтек. Сразу за этой объемной дамой словно укрываясь от взглядов, расположилась ее немного уменьшенная копия. Вот только эта молодая женщина вместо напускной агрессии, наоборот, прятала глаза в тол являя собой смирение и стыдливость пострадавшей. Ну и поодаль, шагах в семи за ними, располагались как я понимаю подельники болтающегося в ручище воришки.

Видя направленный на нее взгляд, женщина, все так же не отпуская свою жертву, изобразила мне поясной поклон, отчего паренек едва не сломался, будучи перегнутым против своей воли пополам не в том направлении.

-Ваша милость. Уповаю на вашу справедливость и доброе сердце. Только вы можете принести успокоение на мою душу своим решением. Все приму, что не скажите. Поскольку и моя вина в случившемся немалая. Но все по неразумению.

Снова поясной поклон, от которого промысловик едва не взвыл, будучи вновь согнутым под немыслимым углом. Маралос было начала движение вперед, чтобы отправить весь этот балаган за ворота, но я остановил ее. Мне теперь уже и самому интересно происходящее. Изобразив строгость на своем лице, я проговорил.

- Я слушаю тебя женщина.

-Ваша милость. Я Долна, мать этой непутевой.

Женщина кивнула в сторону продолжающей смущенно прятаться за ее спину дочери.

-В общем вчера, по позднему, отправила я Морку, это дочь моя старшая. Отнести монеты за соль и дубовую кору в лавку. Я кожемяка, с этого и живем всей семьей. А вот этот паршивец, подстерег дитя мое в подворотне да покрал монеты. Но за это я виновата сама, то признаю. Но ведь эта сволочуга, лишил невинности дитя мое. И так, что об этом паскудстве теперь знает весь квартал. Так вот, как мне тепереча выдавать эту непутевую замуж. Кто возьмет ее себе в жены уже попользованную? Мне теперь за нее приданного в трое надо давать, не меньше. А где столько взять?

И тряхнув в ручище бедолагу, Долна, рявкнула ему в лицо.

— Это я тебя, паршивец спрашиваю!?

Из-за моей спины бодро выбежала Лисица и состроив самое просительное выражение лица на имперском, громко, во весь двор, проорала.

-Вождь, можно я сама ему отрежу яйца? Ты ведь знаешь, я это хорошо умею делать.

Н-да, висевший в ручище паренек похоже сейчас потеряет сознание, а его сопровождение повернув головы с призрачной надеждой уставилось на ворота. Узрев их запертость, на их лицах, отразился холодный ужас. Путей отхода не было, а по новым законам Общества, за самовольно вскрытие мохнатого сейфа, полагалась именно кастрация.

-Пахан, пахан не так все было!

Наконец заорал промысловик, отчаянно вырываясь из державшей его ручищи. Но его речь была бесцеремонно прервана, смачной оплеухой Дорны. От которой он едва не отрубился.

-Отпусти его.

Сказал я женщине. На что она бойко выдала.

-Так сбежит падлюка, ваша милость.

Я даже невольно улыбнулся от похоже неосознанного ее возражения.

-Куда?