На том стоим (СИ)

Когда тарелки опустели, и Кикимер начал убирать со стола, Регулус оставил мать отдавать указания домовику.

Он заглянул в щёлку приоткрытой двери в библиотеку и увидел повёрнутое к окну кресло, занятое отцом. Регулус осторожно приблизился и опустился на колени рядом со спящим. Дыхание Ориона было спокойным и размеренным. Заходящее солнце гладило его морщинистое лицо тёплыми лучами, и отец больше не казался больным. Регулус положил ладони на подлокотник кресла и опустил на них подбородок. Он смотрел, как кружится среди золотистых косых лучей пыль, и вспоминал своё детство: далёкие зимы, танцующие в декабрьском воздухе хлопья снега, смех брата и двоюродных сестёр, вкус имбирной коврижки. Он видел мать, такой, какой она была раньше. Её образ стирался со временем, но Регулус всеми силами возрождал его в памяти: её тёплое платье с высоким воротником, манто из соболя и, главное, искреннюю улыбку.

Регулус потёр слезящиеся глаза.

«Это от пыли, — сказал он себе, ощущая навалившуюся на плечи усталость. — Это всё проклятая книжная пыль».

Тени сделались длинными, а солнце стало красным. В библиотеке потемнело, и Регулус вздрогнул, когда отец неожиданно погладил его по волосам.

— О чём задумался?

— Ни о чём. Всего лишь одна загадка, которую я пытаюсь вспомнить. Ерунда, Маркус загадал.

— Загадка, говоришь, — Орион потрепал сына по щеке бледными пальцами. — Когда вспомнишь, обязательно поделись со мной. А теперь помоги-ка мне встать.

Регулус торопливо поднялся и едва не вскрикнул, ноги от долгого пребывания в одной да ещё неудобной позе затекли и сразу же подогнулись.

— Да ты, я смотрю, от меня не далеко ушёл, друг, — хрипло рассмеялся отец. — Давай, — он потянул сына за локоть, — как-нибудь доковыляем до гостиной.

«Это всё пройдёт. Отец поправится. Мы Блэки, и так просто не сдаёмся!»

Настольная лампа горела, и маленькая быстрая мошка влетела под её купол. Регулус видел, как она бьётся о внутренние стенки, видел её дёргающуюся тень.

— Ну расскажи мне о Хогвартсе. Каков он сейчас? Мы давно не шептались о твоих друзьях. Я не о Маркусе, а о школьных.

— Друзья, — Регулус закатил глаза, — я никогда не пылал желанием их заводить. Пожалуй, ближе всего к слову «друг» подходит Северус Снейп.

— Снейп? Не слышал эту фамилию раньше.

— Он полукровка, — сознался Регулус, затравленно посмотрев на отца.

— Ну и что же?

«И правда?»

— Хочешь загадку? — неожиданно спросил Орион.

Регулус, заинтригованный отцом, присел рядом с ним. Он вновь на короткий миг почувствовал себя маленьким мальчиком, проводящим вечера у камина.

Тогда Орион Блэк прочищал горло и начинал загадывать загадки, сначала совсем простые, потом посложнее. Сириус язык за зубами удержать не мог, выкрикивал ответ ещё до окончания загадки. Зато, когда попадалась такая, что нужно поломать голову, замолкал и нетерпеливо болтал ногами, ожидая, когда её раскусит Регулус. Даже дослушать длинное условие Сириус был не способен.

— Конечно же, да, — усмехнулся отец. — Сколько я помню, тебя всегда они волновали. Ну… слушай. Три волшебника собрались у реки, через неё не перекинут мост, но им нужно было попасть на другой берег. Один волшебник — чистокровный, все его предки были чисты кровью. Второй волшебник — полукровка. Его мать была маглой и жила на другом берегу. Третий волшебник, ты, наверное, уже догадался, — Орион улыбнулся, — был рождён маглами.

— Грязнокровка.

— Грязнокровка. Каждый из них наколдовал через реку мост. Вот тебе вопрос: чей мост был прочнее?

— Вопрос с подвохом? — Регулус нахмурился.

— Не знаю, — Орион пожал плечами.

*

В доме было темно, газовые лампы горели так слабо, что Регулусу казалось, будто он слепнет. Он едва видел собственные ноги, перешагивающие через ступени. Ему слышался чей-то шёпот, такой тихий, что невозможно разобрать слова. Внизу с первого этажа доносились звуки.

Бегущая вода. Всего лишь Кикимер, хозяйничающий на кухне. Слышно было, как он кряхтит и хрипло напевает «Котёл полный горячей и сильной любви».

Регулус увидел тянущуюся по полу полоску света, она пролегала от приоткрытой двери на втором этаже. Он побрёл на свет и толкнул дверь зелёной гостиной. Всю стену здесь занимало большое изумрудного цвета полотно с изображением семейного древа. Огромный герб и белые ветви, на которых вместо цветов и листьев с годами распускались лица Блэков.

На буфете стояла свеча, огонёк плясал на чёрном тонком фитиле, и в комнате странно пахло. Вальбурга сидела на полу. Свеча осветила её лицо, и оно напугало Регулуса больше, чем бледная кожа отца. Глаза матери отражали красный огонь, но при этом казались пустыми. В руке она сжимала волшебную палочку.

Регулус проследил за отсутствующим взглядом матери, и тут его сердце пропустило удар.

На месте, где должно было быть красивое улыбчивое лицо Сириуса, образовалось пепелище. Страшная чёрная дыра. Она ещё дымилась, и именно из-за неё в комнате было так гадко.

— Что ты наделала?!