На тонях

— За моей плотичкой деньги врныя, а то вдь иные посулятъ и журавля въ неб, а въ руки-то и синицы не дадутъ.

— Зачмъ журавля въ неб, мои лещъ передъ свадьбой чистаганомъ потребуетъ, а нтъ, такъ и оглобли назадъ поворотитъ. Питеръ-то не клиномъ сошелся.

— Другіе и красненькую чистагономъ отвалятъ, да въ придачу-то дадутъ либо пряничную форму, либо чахоточную, что твоя лихорадка, а у насъ плотичка полненькая,

— На то у леща глаза во лбу.

— Пожалуй салопикъ съ чернобурымъ воротникомъ за плотичку прибавлю.

— Ниже красненькой мой лещъ и трехъ зеленыхъ не возьметъ. Ему объ этомъ и тятенька покойникъ завщалъ, отчеканиваетъ молодой купецъ.

— Ушка готова ваше степенство, пожалуйте въ нашу избу, перебиваетъ ихъ разговоръ хозяинъ.

Вс встаютъ.

— Маменька, я не буду сть. Мн стыдно, шепчеть дочь.

Къ ней подходитъ молодой купецъ.

— Ушки не побрезгуйте откушать, предлагаетъ онъ. Вы любите уху?

— Я лучше люблю мороженое, отвчаетъ двушка и краснетъ какъ маковъ цвтъ.

— Какъ учтивому кавалеру, мн бы слдовало достать мороженнаго хоть со дна моря, но здсь такой афронтъ, что окромя воды и рыбы ничего нтъ.

— Насмшники! едва слышно шепчетъ двушка и прячется за сваху.

— Ты, братъ, селезень, больно боекъ. Совсмъ у меня забилъ двку! вскрикиваетъ сваха. Иди ко мн, павушка, а я съ нимъ расправлюсь! проталкиваетъ она двушку.

Молодой купецъ пропускаетъ впередъ семейство пожилаго куща и остается со свахой.

— Ну что? спрашиваетъ она.

— Невста въ акурат, а только насчетъ денегъ статья не подходящая.

— А ты поналягъ на самаго-то хорошенько. Онъ человкъ хлбный, только алченъ маленько.

— Пять и десять разница огромная, а ты сама знаешь, что я ужъ въ тридцати двухъ мстахъ невстъ смотрлъ и потому только дло расходилось, что десяти тысячъ не давали.

— Дастъ, умй только въ душу къ нему влзть.

— Врешь?! Что онъ любитъ?

— Соловьевъ ученыхъ да налимьи печонки. Совлеки его въ трактиръ, угости печонками да подари соловья — и десятка тысячъ у тебя въ карман.

— Коли такъ, выпьемъ! Хвачу и я за угломъ.

Молодой купецъ наливаетъ два полустакана коньяку, чокается со свахой и уходитъ также въ избу.

Черезъ часъ пожилой купецъ и его семейство сидятъ въ ялбот. Гребцы отчаливаютъ отъ берега. Молодой купецъ стоитъ на плоту и раскланивается.

— Такъ, такъ мой лещъ, значитъ, холостымъ и будетъ бгать? кричитъ онъ съ плоту.

— Дло торговое и требуетъ соображеній, отвчаетъ пожилой купецъ. Пожалуйте завтра къ двумъ часамъ въ Толмазовъ переулокъ, въ Коммерческую гостинницу.

— Съ превеликимъ удовольствіемъ всхъ семи чувствъ! заключаетъ молодой купецъ и машетъ отъзжающимъ шляпой.

— Маменька мн стыдно… шепчетъ въ ялбот двушка.

1874