На третий раз повезет

Я ждала, что скажет в ответ брат, но так ничего и не дождалась.

Ник пожал плечами и повесил трубку.

– Там никого не было, Фил. С ума сойти.

Глава 12

Когда мужчина готовит для тебя, то есть в этом что-то соблазнительное.

Особенно если он не дает тебе помогать. Меня отправили со стаканом минералки к обеденному столу и разрешили наблюдать издали.

Чем я и занималась. Сомнений не было – Ник знал, что он делает: он двигался с легкостью, его действия напоминали симфонию, он продумал все до мельчайшей детали. Он был так сосредоточен, что я и не думала отвлекать его. Он не спешил. Впрочем, он никогда не спешит. Движения его были четкими и эффективными. Я на кухне чувствовала себя полной неумехой, а ножа, который он купил, попросту боялась. Вскоре запахло так, что у меня закружилась голова.

– Сколько человек ты собираешься накормить?

– Двоих. – Ник достал из пакета бутылку белого вина и штопор.

– Я не пью.

Он внимательно посмотрел на меня, затем продолжил разбирать сумки. Вино стояло на барной стойке.

– Я раньше тоже не пил.

Я приготовилась к тому, что Ник снова на время забудет о моем существовании, но он неожиданно поднял голову и заговорил:

– Знаешь, Фил, после того как я уехал отсюда, мне пришлось научиться идти на компромиссы. Ведь Люсия жила по другим принципам: все или ничего. Никаких полумер, никаких компромиссов. Все было выкрашено в черно-белые цвета.

Одно то, что он связал так много слов в предложение, удивило меня. На сердце стало теплее. Он пытался открыться мне. И для него это было ох как непросто.

Лучшее, что я могла сделать, – это не перебивать его. Хотя рано или поздно мне придется рассказать ему о странном звонке с того света. Но это подождет. Я молча смотрела, как Ник открывает бутылку.

– Люсия не терпела алкоголя в доме. Таков был ее внутренний договор с источником дохода семейства Салливанов. Ведь дедушка баловался спиртным. Он умер довольно молодым. Печень отказала. Наверное, Люсия не смогла простить ему, что он оставил ее одну. – Ник нахмурился. – Но ее правила были неверными. Слишком суровыми. Мы с тобой оба видели, к чему это привело. Алкоголь стал запретным плодом, а запретный плод сладок. Выпить означало пойти против воли Люсии. Наверное, из-за этого Шон стал выпивать.

Пробка с хлопком вылетела из горлышка.

– Беда в том, что маятник раскачивается слишком сильно, когда в дело вмешиваются эмоции. – Он поднял вверх бутылку. – Бойкот алкоголю привел к тому, что лишь разжигал аппетит. Очень скоро Шон стал надираться в стельку, потому что иначе уже не мог. Все или ничего.

Я прекрасно понимала, о чем он говорит. Ведь у меня те же проблемы были с едой. Моя диета требовала многое принести в жертву. Хорошо еще, что у меня в жизни было мало потрясений. Ведь еда всегда служила мне утешением. Помню, когда последний раз рассталась с очередным парнем, то съела сразу две коробки карамельного пломбира. Съела и даже не заметила. Со стороны все это выглядело, должно быть, ужасно. От одного воспоминания об этом обжорстве я долго не могла думать о серьезных отношениях с противоположным полом.

Ник навел меня на мысль, что возможен и другой путь. Он налил немного вина в бокал, поболтал его, принюхался, поднес к свету. Вино искрилось.

– Вино лишь напиток, – продолжал он. – Прокисший сок. Никакого протеста. Только жидкость в стакане. Наши тела сконструированы так, чтобы сжигать то, что попадает в них, перерабатывая на топливо. Что-то сгорает лучше, что-то хуже. В этой бутылке нет ни любви, ни свободы, ни иллюзий. – Он подмигнул мне и наполнил второй бокал. – И когда ты понимаешь это, то начинаешь чувствовать истинный вкус вина и приходишь к выводу, что оно великолепно сочетается с едой.

Он протянул мне бокал, и наши пальцы соприкоснулись.

– Главное – во всем соблюдать умеренность, Фил. Умеренность предотвращает маятник от чрезмерного раскачивания. Считай это точкой баланса.

Пожалуй, так и получилось с моей порцией шоколада в месяц. Благодаря сдержанности мне удавалось и эмоции свои держать под контролем.

У дураков мысли сходятся. Пока я думала обо всем этом, Ник опять занялся готовкой.

На кухне повисла тишина, но не напряженная, а уютная и спокойная, от которой как будто сразу стало теплее. Мы решили не касаться ни темы Салливанов, ни Коксуэллов за ужином.

Наверное, именно поэтому вечер получился особенным. Я привыкла к напряженной тишине, от которой оборачиваешься, чтобы посмотреть, нет ли кого за спиной. Здесь все было по-другому. Я наблюдала за тем, как работает Ник, и потягивала вино. И напряжение дня мало-помалу отступало.

Временами мне перепадали кое-какие кусочки. Я с благодарностью отметила, что Ник потрудился купить швейцарский сыр с низким содержанием жира. Он тоненькими пластинками нарезал его и уложил на ломтики зернового хлеба, дополнив каждый бутерброд тонким кольцом сладкого перца. Вскоре Ник выложил на большую тарелку красиво нарезанные маринованные овощи.

– Такты не злишься на меня? – спросил он с улыбкой и поставил тарелку на стол. Я воспользовалась моментом и стащила дольку маринованного чесночка.