На третий раз повезет

– Зак Коксуэлл, – пробормотал Мэтт.

– Неудачник, – добавил Джеймс сразу за ним.

– Получается, что нужно лучше учиться, а не дурака валять, – жестко ответил отец.

– Не-а, никто не угадал. Получается фотограф.

Если Зак добивался нашего внимания, то теперь он завладел им полностью. Мы все смотрели на него в недоумении. Мать нахмурилась:

– По-твоему, это смешно?

– Нет, по-моему, это хорошая новость. Что же вы не поздравляете меня с тем, что я наконец-то нашел свою нишу в этом мире?

– Ты будешь адвокатом! – рявкнул отец. – Это было решено еще до того, как ты появился на свет.

– Нет, папа, если Филиппе можно заниматься своим делом, то и мне можно. Адвокатура – это не мое. Я прошел курс художественной фотографии и думаю…

– Филиппе, – перебил его отец, – за многое сегодня придется ответить. – Он разом отпил полбокала вина и через весь стол бросил тяжелый взгляд на мать. – Впрочем, чтобы понять, что дурное семя дает дурные всходы, нужно лишь немного времени, не так ли, Беверли? – Мама моргнула несколько раз.

– Не понимаю, о чем ты?

– О нет, прекрасно понимаешь. Просто ты считала, что я не знаю того, что известно тебе. Ты думала, что обвела меня вокруг пальца, но я все это время был в курсе. Я все знал, но вел себя благородно по отношению к тебе, несмотря на твое поведение. Но пора положить этому конец.

– Да пожалуйста, Роберт, потому что, кроме тебя, никто не понимает, о чем ты толкуешь.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Оглядись, Беверли, тебя не удивляет, что у меня только один рыжий ребенок?

Внутри у меня все похолодело. Я сразу вспомнила о письмах, перевязанных ленточкой, и о маминых слезах. Две точки соединились прямой линией.

– Точнее будет сказать, что у меня нет рыжих детей. У меня нет дочери с дурной наследственностью, которая даже не стремится к семье, которая не похожа на меня, не похожа ни на кого из присутствующих. Ты считаешь меня идиотом, Беверли? – Отец стукнул кулаком по столу, и бокалы жалобно звякнули. Он зарычал: – Может, расскажешь нам, кто отец этого ребенка? – Он указал на меня пальцем, и кровь застыла в моих жилах.

Но мать смотрела на него с легкой улыбкой.

– Я никогда не считала тебя глупцом, Роберт, но только что ты доказал обратное. – Она пальцем поманила Джеффри. – Дай мне бутылку.

Тот отвернулся.

Они все отвернулись от нее, как будто она стала невидимой.

Ник негромко выругался. Он встал, обогнул стол, взял бутылку и сорвал обертку с горлышка, пока подходил к маме. Откупорив бутылку, он наполнил маме бокал, затем поставил бутылку рядом с ней и вернулся на свое место.

– Значит, Салливан решил потакать ей. – прошипел отец.

– Разумеется. Раз Коксуэллы не признают моего существования, – дерзко ответила мама. Она красиво поблагодарила Ника и отпила вина. Отец негодовал.

– Пора рассказать правду, Беверли.

– Что ж, пожалуй, ты прав. Но запомни. Роберт, ты сам напросился.

– Ты рассказала правду ей, поэтому она и отвергает меня. Ты… – Он приготовился разразиться оскорбительной тирадой, но мама гордо вскинула голову, и он осекся.

– Что ж, прими мои поздравления, Роберт. Ни одна душа не знала об этом, но ты сам вскрыл то, чего им и знать-то не следует.

– Ты была неверна мне…

– Если ты хочешь услышать правду, то слушай. – Взгляд матери стал ледяным. – Да, у меня был роман. Я была молода и неискушенна и никогда раньше не встречала человека, столь страстного и поэтичного. Он очаровал меня, хотя был груб, у него не было будущего, и я знала, что он не всегда будет так красив. – Она заглянула в опустевший бокал и улыбнулась. – Он писал чудесные любовные письма.

– Избавь нас от деталей.

– Ну уж нет, вам придется выслушать все.

– Если ты думаешь, что я позволю тебе при сыновьях предаваться сладким воспоминаниям о своем любовничке, то…

– Опять ошибочка. Вот твой сын и вот. Бог мой, раскрой глаза, Роберт. Уж если кто и не похож на тебя, так это Джеймс.

Джеймс побледнел.

Отец поперхнулся.

Ник прикрыл рот рукой, и мне показалось, что он смеется.

– Это случилось еще до того, как мы поженились, старый болван. Я знала, что буду за тобой как за каменной стеной, мне просто хотелось немного любви. Ты был таким здравым, таким надежным, правильным. Родители просто обожали тебя. Ты не представляешь, как много это значит для юной девушки… Однажды наши с ним ласки зашли слишком далеко. – Она сделала паузу ради глотка вина. – Я вышла за тебя по любви, Роберт. Тогда я была наивной, и мне казалось, что этого будет достаточно.

Мама твердо поставила бокал на стол, в глазах ее застыли слезы. Хрустальная ножка не выдержала резкого удара и сломалась, бокал упал, расплескав херес по скатерти.

Отец смотрел на нее точно громом пораженный. Да и все мы были шокированы ее признанием.

Раздался детский смех, и почти сразу открылась кухонная дверь. Вошли дети, Лесли с тортом, из которого торчали бесчисленные свечи, и Марша. Марша выключила свет. Не понимая, чему они только что помешали, они дружно запели «Happy Birthday».

Мне показалось, что это может исправить положение, но я ошибалась. В дверь позвонили. Мэтт пошел открывать и вскоре вернулся и угрюмо оглядел всех.