На тревожных перекрестках - Записки чекиста

— Имена лучших разведчиков, стрелков, подрывников вы сами хорошо знаете. Большинство из них присутствует здесь, на партийном собрании. Назову некоторых, всех перечислить невозможно. Начальник разведки Меньшиков, старшина Михайловский, сержанты Малев и Назаров, молодой коммунист Ларченко, доктор Лаврик, боец-интернационалист Карл Дуб, политрук Николаев, бойцы Кишко и Чернов, разведчик Леоненко, радисты Пик и Глушков, политрук Кухаренок, оперуполномоченные Гуринович и Воронков, диверсанты Мацкевич, Ларионов, Любимов, Тихонов, Афиногентов и другие. Заслуга отряда «Непобедимый» и в том, что он сумел в Минске, строго охраняемом эсэсовцами, создать подпольные группы. Все мы надеемся, что в ближайшее время немцы еще сильней почувствуют их существование на своей шкуре.

Собрание зааплодировало.

— У нас имеются и недостатки. Несмотря на тщательный подбор бойцов, дисциплина порой хромает, не все люди твердо усвоили правила партизанской войны. В эту блокировку я слышал раговоры о том, что, дескать, зачем отступать да скрываться от оккупантов, не лучше ли грудью на врага? Такое мнение свидетельствует о военной и политической незрелости, непонимании реального соотношения сил. Другой недостаток — болтливость. Связи отряда с населением постоянны, наша опора в народе, но, товарищи, это вовсе не означает, что население должно знать о нас все подробности! Думаю, не случайно, когда мы уходили, немцы так точно клали бомбы и снаряды по нашему лагерю. Коммунисты заволновались, зашушукались. Я немного переждал, выпил глоток холодного чаю.

— Как видим, друзья, работы у нового состава партбюро и всей партийной организации хватает. Усилить влияние коммунистов на каждом участке борьбы, распространить его на всех без исключения бойцов — наша насущная задача. Члены и кандидаты партии показали себя за истекшие месяцы передовыми воинами отряда особого назначения «Непобедимый», и я уверен, что и с новыми задачами мы справимся успешно.

Доклад у меня был коротенький. Вообще в боевой обстановке лишние слова как-то сами собой улетучиваются, остается главное, самое необходимое. Кроме того, я надеялся, что выступающие в прениях меня дополнят и затронут другие жизненно важные проблемы.

Так оно и получилось. Выступавшие были немногословны и говорили только по существу. Воздали должное смельчакам, резко критиковали факты болтовни, излишней откровенности с малознакомыми людьми, разгильдяйства, легкомыслия. По первое число досталось интендантам, у которых не ладилось со снабжением. Коммунисты высказали пожелание руководству отряда улучшить бытовые условия для бойцов, разумеется, в такой степени, в какой позволяет текущий момент. Во многих выступлениях звучала тревога о судьбах Родины, вступившей в наиболее острую фазу поединка с фашизмом, сыпались предложения усилить удары по врагу, в особенности по его коммуникациям, питавшим фронт.

По докладу и прениям собрание приняло решение, проникнутое патриотической готовностью не пощадить жизни за правое дело, умереть, но приблизить час победы.

Собрание закончилось, а мы не расходились. К нам стали подходить беспартийные товарищи. 50-летний разведчик Юлиан Жардецкий спросил меня по поводу приказа Верховного Главнокомандующего:

— Как вы считаете, товарищ майор, в эти миллионы убитых фашистов вошли наши?

— Какие наши? — переспросил я.

— Ну, которых порешили наши ребята.

— А как же, старина! Все учтены, даже лично твои вошли в приказ!

Разведчик остался чрезвычайно доволен таким ответом.

— Сколько побили, а они прут, — сказал подрывник Афиногентов. — Очень меня тревожит Сталинград.

— Отогнали от Москвы, отгоним и от Волги, — заверил Кусков.

— А Кавказ! — проговорила Валя Васильева. — Они уже на Кавказе!

— Не на самом Кавказе, а в предгорьях, — поправил ее Кусков.

— Все равно страшно, — закончила Валя.

— Партия не скрывает опасности положения, — вмешался в беседу секретарь партбюро Кухаренок. — Тяжело, товарищи, очень тяжело. Но врага мы бьем и будем бить. Есть еще порох в пороховницах?

— Есть! — откликнулся Жардецкий.

— Сколько хочешь! — поддержали его молодые бойцы.

— Переживем, ребятки, — сказал я. — Наполеона угробили, четырнадцать держав отразили и Гитлера сколупнем, как заразу! После победы вы все переженитесь, детишками обзаведетесь.

— Верное решение! — засмеялся Костя Сермяжко. — Одобряю.

— Не забудьте тогда про старика, — попросил я. — Пригласите на свадьбу или на октябрины, что ли.

— Да какой вы старик! — пристыдила меня Васильева. — Вы мужчина что надо!

— Правильно! Правильно! — защебетали девушки. — Молодой! Молодой!

Бойцы развеселились, завели песни, стали читать стихи и рассказывать смешные случаи. Например, как сибиряк Ваня Леоненко во время боя напугался ошалевшей от выстрелов овцы. Он в этот момент прицеливался по эсэсовцу, а бедная овечка сдуру боднула его под коленки. Ваня тогда решил, что попал в окружение…