На тревожных перекрестках - Записки чекиста

Командир подпольной группы на заводе имени Мясникова Георгий Краснитский после первой диверсии продолжал работать инженером, имея от меня задание создать новую группу и осуществить второй взрыв.

В результате первого, июньского, ремонтно-механический цех был полностью разрушен, о восстановлении его не шло речи. В городе много говорили об этой акции.

Оккупанты развесили по городу объявления, в которых сулили 200 тысяч рублей премии тому, кто поможет разыскать диверсантов. Никто не помог, деньги остались в германской казне.

После взрыва Краснитский, зная, что исполнители уже на партизанской базе, сделал хитроумный маневр. Он посоветовал шефу завода Фрике проверить, кто из рабочих цеха исчез со своих квартир. Шеф позвонил в СД, ищейки установили, что по месту жительства нет Подобеда, Глинского и Вислоуха вместе с семьями.

- Картина ясна? - спросил Георгий у Фрике.

Фрике похвалил инженера за бдительность и проникся к нему еще большим доверием. Ранее арестованный рабочий Зубин, не причастный к делу, был освобожден.

Летом Краснитский создал новую группу. В нее вошли кладовщица Кунцевич, фрезеровщик Маньковский, бухгалтер Линкевич и рабочий Бурак. Они подготовили взрыв дополнительной котельной, отчего остановился бы кузнечный цех, однако диверсию пришлось отложить по непредвиденным обстоятельствам.

У Георгия на заводе была хорошо налажена разведка. От своих людей он знал, что два комсомольца - токарь Шиманский и слесарь Кухта - ведут подрывную работу против фашистов. Ему не было только известно, что это подпольщики, действующие по заданию отряда "Народные мстители" В. Т. Воронянского (дяди Васи), и он не спешил вступать с ними в контакт, помня мои строжайшие наказы по конспирации. А Шиманский и Кухта и вовсе не подозревали об истинном лице близкого к шефу инженера: информационная служба у них, видимо, была поставлена слабей, чем у Краснитского.

В июле подпольщики Воронянского взорвали отремонтированный паровоз и передвижной мост, соединяющий вагонные цехи. Оба комсомольца ушли в лагерь дяди Васи, а на заводе начался переполох, усилилась фашистская слежка, и диверсию в котельной пришлось отложить до конца сентября.

Когда котельная вышла из строя, немцы сделали вид, что ничего не произошло. Это был их новый тайный маневр. Под прикрытием внешней невозмутимости они скрытно усилили контрразведку на заводе. Даже такой талантливый подпольщик, каким был Краснитский, почувствовал, что фашистская служба безопасности напала на его след. Он знал, что СД обычно арестовывает людей на их квартирах, и незадолго до ухода в спецотряд переменил жилье. Спустя месяц к его прежней хозяйке Елизавете Петровне Сумаревой нагрянули гитлеровцы, перевернули все вверх дном, ничего не обнаружили и ушли. Сумарева немедленно предупредила Георгия, и через два дня его уже не было в городе. Он звал с собой и Елизавету Петровну, но та не решилась оставить обжитой угол, и напрасно. Впоследствии работники СД забрали ее, и она погибла в застенке.

Подпольный горком

Отличные товарищи. - Директивы ЦК. - Захватывающие перспективы.- Газета "Минский большевик" .- Сорвать коварные планы!

История минского подполья изобилует примерами высокого героизма и глубоко трагическими эпизодами. Патриотический порыв подпольщиков, их беззаветный энтузиазм и отчаянная смелость сочетались с недостаточным опытом конспирации. Поэтому изощренный враг сумел нанести несколько ощутимых ударов по нелегальным организациям города. В результате весенней и осенней карательных акций 1942 года погибли почти целиком два первых подпольных горкома партии. Минск потерял таких видных деятелей партийного подполья, как К. Д. Григорьев, С. И. Заяц (Зайцев), И. П. Казинец, Г. М. Семенов, Д. А. Короткевич, В. К. Никифоров, В. С. Омельянюк, К. И. Хмелевский (Костя).

Мрачную роль в судьбе этих и многих других товарищей сыграл матерый фашистский агент Борис Рудзянко. Гитлеровская служба безопасности заслала его в подполье еще осенью 1941 года, и с тех пор он творил гнусное предательское дело. Разоблачить и покарать его удалось только после войны.

После гибели двух составов подпольного горкома партии стало ясно, что нелегальными организациями в Минске целесообразнее руководить извне. Работу подпольных групп теперь направляли и обеспечивали партизанские отряды и соединения. Координировал эту деятельность Минский подпольный обком КП(б)Б.

В октябре 1943 года спецотряд перебрался в свой зимний лагерь, и здесь мы получили сообщение о том, что по решению ЦК Компартии Белоруссии подпольный обком создает Минский подпольный горком, который будет базироваться в нашем отряде.

Бойцы и командиры расценили это решение как знак большого доверия к нам партийного руководства республики и как свидетельство того, что подпольная борьба в Минске приобретает отныне неизмеримо более важную роль, вступает в качественно новый этап. Я выслал навстречу товарищам из горкома группу конных разведчиков, и на следующий день они вернулись в лагерь вместе с партийными работниками.