Княгиня Дашкова в своих «Записках» опровергает это мнение, рассказывая о сцене, будто бы разыгравшейся при вскрытии бумаг и документов после смерти Екатерины Алексеевны. Разбирая их, император Павел Петрович будто бы нашёл письмо Алексея Орлова к императрице, в нём Орлов будто бы не только излагает все ужасы разыгравшейся драмы, но и раскаивается как главный виновник её. «Благодарение Богу!» — будто бы воскликнул тогда Павел I. Насколько это соответствует истине, утверждать так же трудно; сама Дашкова в тех же «Записках» говорит, что при этой сцене она не присутствовала. Равным образом не сохранилось и само письмо; граф Ростопчин, у которого нашлась копия его, уверяет, что оно было уничтожено.
И современные нам авторы очень резко расходятся во мнении относительно смерти Петра Фёдоровича. Но если клевета на императрицу Екатерину Алексеевну даже и несправедлива, то причиной её появления, как и всей этой странной загадки, является сама императрица. Всеми средствами, предоставленными ей её высоким положением, и всевозможными мерами она окружала смерть Петра Фёдоровича тайной; она ожесточённо преследовала опубликование всяких сведений относительно этого печального происшествия, она нападала даже на такие сочинения, в которых только описывались события, сопровождавшие кончину Петра Фёдоровича, и которые ни словом не упоминали о её участии. Кроме того, в момент самой катастрофы императрица не сумела держать себя так, чтобы злые языки, если им и была дана богатая пища, были вынуждены молчать. По получении извещения от Алексея Орлова Екатериной Алексеевной было немедленно созвано тайное совещание, на котором было решено в течение суток держать происшедшее в тайне. После этого совещания императрица не раз показывалась придворным, и на её лице не было заметно ни малейшего волнения. Только после манифеста, обнародованного Сенатом, императрица сделала вид, что впервые услышала о кончине своего супруга: она долго плакала в кругу приближённых и в этот день вовсе не выходила к придворным. Затем на императрицу падает тень и потому, что суду не были преданы ни Алексей Орлов, ни Теплов и никто другой; таким образом, преступление переносилось как бы на самое её.
И это звучало сильным диссонансом при оценке деятельности великой императрицы.
Комментарии
Об авторе
ГРЕГОР САМАРОВ — псевдоним немецкого писателя Мединга Иоганна Фердинанда Мартина Оскара (1829–1903). Дипломат по профессии, Мединг написал серию романов, имевших большой успех в Германии в 1870-х годах. Некоторые из них были посвящены русской истории («Императрица Елизавета», 1881; «Пётр Третий», 1883, и др.) Многие произведения Мединга были переведены на русский язык в конце XIX — начале XX в.
Текст романа «На троне великого деда (Жизнь и смерть Петра III)» печатается по изд.: Грегор Самаров. Собр. соч., т.5, 6, СПб., 1909.
Устаревшие географические названия
Краткие сведения об упоминаемых исторических лицах
Август II (Сильный) (1670–1733) — курфюрст Саксонский, с 1697 г. король польский.
Анна Иоанновна (1693–1740) — герцогиня Курляндская (1710), с 1730 г. императрица России. Вторая дочь царя Ивана Алексеевича и Прасковьи Фёдоровны Салтыковой, вдова Фридриха-Вильгельма, герцога Курляндского; с 1711 г. жила в Митаве. В 1730 г. приглашена Верховным тайным советом на русский престол.
Анна Леопольдовна (Елизавета-Екатерина-Кристина) (1718–1746) — принцесса Мекленбург-Шверинская, с 1739 г. жена Антона-Ульриха Брауншвейгского, вел. княгиня, в 1740–1741 гг. правительница России.
Апраксин Степан Фёдорович (1702–1760) — граф, генерал-фельдмаршал, главнокомандующий русской армией в Семилетней войне.
Антон-Ульрих принц Брауншвейг-Беверн-Люнебургский (1714–1774) — с 1733 г. на русской службе, с 1739 г. муж Анны Леопольдовны, подполковник конной гвардии, генералиссимус русской армии (1740). С 1741 г. в заключении.
Барятинский Иван Сергеевич (1738–1811) — князь, генерал-поручик (1779), посланник в Париже (1774–1785). Капрал лейб-кампании (1758), флигель-адъютант Петра III (1761).
Барятинский Фёдор Сергеевич (1742–1814) — князь, обер-гофмаршал (1796), участник убийства Петра III в Ропше.