На тропе войны

А не стану я выходить. Черт с ней — постыжусь, не облезу. Хотя действительно паршиво как-то складывалось у нас с подарками — и не только с футляром этим проклятым, а вообще. Сейчас вспомнил — точно, я ведь никогда ничего Жюстине не дарил. Пока в ополчении парился — денег не было. Потом занят был: то в плен попадал, то выбирался из плена, то дрался с кем-нибудь, — а она в Каритеке сидела. Потом долг отдавал, опять дрался и дрался… Потом клан денег требовал, и не только в плане расходов, но и чтобы заначка хорошая имелась. Вдруг понадобятся срочно финансы — где их так сразу возьмешь? На восстановление таверны сколько ушло — страшно вспомнить… А сейчас и хотел бы что подарить, а нечего. Всю наличку ввалил в подготовку к походу. Все для него закуплено, эликами зарядился до отказа, но помимо того у меня на руках даже самой мелкой и ненужной хреновины не осталось, поскольку таковые проданы вчера. Как и крупные. Как и любые, без которых можно обойтись. Выручка ушла все туда же — на подготовку. Моя доля в «Гавани» дохода пока не принесла. Столько бабла в последнее время поднял, а к некрополю уйду словно нищий — с несколькими медяками в кошельке. Благо в дороге мне и они не понадобятся.

— Зря переживаешь, — сказала Жюстина. — Ничего мне от тебя не надо. И никогда не было надо — кроме тебя самого. Я что, по-твоему, совсем дура, и не видела, с кем связываюсь? Не понимала, что ты о девушках, даже когда они рядом, думаешь лишь тогда, когда трахнуться хочется? Прекрасно понимала, будь спокоен. Это ты ничего не понимаешь…

— Я исправлюсь, — пообещал я.

Жюстина расхохоталась. Она смеялась долго, звонко и заливисто, потом сдавленно, чуть не задохнулась, из глаз потекли слезы. Кажется, у меня все-таки получилось сказать нечто остроумное.

— Иди уже! — попросила она, как только смогла говорить. — Ляпнешь еще что-то в этом роде — я сдохну. Смерти моей хочешь?

Я сунул футляр в котомку, подошел к стоящим поодаль Живчику и Мыку, и предупредил:

— Не вздумайте драпануть за мной. Я вас с собой ни в коем случае не возьму, даже если будете скрытно пробираться по моим следам неделю, а затем объявитесь. Выпорю и верну обратно. Поняли?

— Поняли, — печально ответил Мык.

— Но ты хоть расскажешь, что было, когда вернешься? — с надеждой спросил Живчик.

— Если вернусь, обязательно расскажу. И припру каждому из вас по самому необычному артефакту, какие только добуду по дороге. А теперь пока-пока, мне пора.

Глава 11

Я то ехал на Люцифере, то слезал с него и шел рядом. Костомех шагал за нами в автономном режиме, с приказом не транжирить ману. При такой установке он не только безбожно притаптывал своими ножищами траву, но и мял кусты, ломал мелкие деревца, которые мог бы обойти, с хрустом наступал на коряги, не пытаясь их перешагнуть; короче, вел себя примерно так же, как трелевочник, на котором пьяные мужики поехали в тайгу на рыбалку. Не беда: следы нам скрывать незачем. Потащится кто за нами с дурными намерениями — будем биться. Айк правильно сказал, что до некрополя мне нужно до шестидесятого уровня подняться. И чем раньше я его получу, тем лучше. Шифроваться начнем только если противников окажется много.

Наверно, я должен был чувствовать возбуждение и душевный подъем в начале труднейшего, и одновременно сулящего крупную прибыль предприятия. Однако ничего похожего не чувствовал. И лишь радовался этому. Как раз такая хрень в преддверии серьезных проектов ни к чему. Потому что пока ты упиваешься вдохновляющими эмоциями, кто-то может пустить в тебя стрелу. Или вонзить зубы. Или сделать еще что-либо неприятное. И ты так и останешься в преддверии, не успев войти в двери.

Я открыл в интерфейсе текущее задание и карту, выбрал в меню команду «обновить», однако остался при своем интересе. Ничего не обновилось ни на той, ни на другой вкладке. Духи лабиринта не собирались перечерчивать мне маршрут к некрополю, исходя из моего действительного местоположения. Видно у них с прокладкой курса дела обстояли как у Понтия Пилата: «Еже писах, писах». Точнее, применительно к данному случаю, еже рисовах, рисовах.

При подобном их отношении и моем полном неведении относительно особенностей местности вдали от знакомых троп, правильнее для нас было бы выйти к лабиринту, и уже оттуда двигаться намеченной бесплотными стежкой. Но я не хотел лишний раз топтаться возле древнего сооружения варваров, особенно теперь, с костомехом, слишком явно демонстрируя возможным преследователям важность для меня этого места.

Еще раз посмотрел карту. Километрах в тридцати от лабиринта текла река. До нее, если верить условным обозначениям, ничего примечательного не было. А на берегу стоял храм в честь какого-то Журба. Заброшенный и полуразрушенный, естественно. Скорее всего, этот Журб — местное божество, расцвет культа которого пришелся на времена существования Гинкмарского королевства. Стоит срезать угол и идти прямо туда. Мимо реки не промажем, храм рано или поздно найдем. Между ним и нами гораздо более трех десятков верст, но, кажется, нет никаких труднопреодолимых препятствий. Просто лес…