На трудном перевале

Только за Симеизом начинался настоящий золотой берег Крыма — густо населенный, с зеленью садов. По сторонам шоссе виднелись дворцы и усадьбы. Скромный дом на берегу моря графа Милютина, крупного вельможи эпохи освобождения крестьян. Далее шли владения графа Воронцова-Дашкова. Алупка с прекрасным дворцом, поражавшим художественным сочетанием готики и мавританского стиля; исключительной красоты парк с различными затеями, беседками, лабиринтами, «хаосом скал»; чего только там не было! Дальше тянулась усадьба Токмаковой, тоже с прекрасным парком на берегу моря — одно из самых очаровательных мест Крыма. А над всем этим высился дворец первого богача тогдашней России князя Юсупова: беседки, [243] арки, аллеи, мосты и мостики, настоящий рай на земле. Мигачев глядел и не мог наглядеться. Он попал в иной мир, в который раньше он не имел доступа. И хотя он жил бок о бок с этой другой жизнью, он знал о ней не больше, чем житель луны. За Мисхором начинались имения бывшей царской семьи. Стоял, как замок из «Тысячи и одной ночи», прекрасный, белокаменный Дюльбер. В его каменной ограде художник, строивший все это произведение искусства, предусмотрительно прорезал окна, в которые можно было видеть и дворец, и сады, террасами спускавшиеся к морю, и бесконечный сверкающий морской горизонт в рамке зелени парка. За ним начиналась бесконечная каменная стена имений фабриканта сладостей и миллионера Абрикосова и его соседа Николая Николаевича. Налево от них — громаднейшие виноградники Ай-Тодора — владения Александра Михайловича, в которых жила тогда и вдовствующая императрица Мария Федоровна. Это и была первая цель экспедиции. Три группы остались здесь. Остальные направились в Ялту. В то же время со стороны Ялты подходили прибывшие туда морем войска, предназначенные для занятия имений.

Отряд солдат и рабочих подошел к воротам имения Николая Николаевича. Было раннее утро. Высоко в небо врезалась двурогая вершина Ай-Петри, гигантская скала в полтора километра высотой, мощным броском устремившая к небу свои обнаженные скалы. У подножия горы виднелась татарская деревенька Кореиз.

Дорога к дворцу Николая Николаевича шла посреди прекраснейшего парка. Целые поля роз, тропических растений, глициний в цвету; прекрасно расчищенные, полого поднимавшиеся дорожки, скамейки по сторонам. Было где погулять, отдохнуть, было где жить и радоваться.

Талантливый строитель Чаира так посадил деревья парка, чтобы в просветах зелени можно было видеть далекую перспективу гор и селений, садов, белую иглу минарета в Кореизе, чтобы взор мог отдохнуть на разнообразии природы. Глаза входивших темнели. Вспоминалась обстановка, в которой жили они сами. Люди думали о том, сколько горя и лишений в далеких деревнях, на фабриках должны были пережить они и их [244] семьи для того, чтобы один человек мог жить в такой роскоши.

Несмотря на то что солнце стояло уже высоко, во дворце все еще спали. Сильный караул занял входы и выходы. Николай Николаевич, поднятый с постели, не удивился. Он заявил, что подчиняется приказу Временного правительства. Все помещения были внимательно осмотрены. Найдено несколько ружей разных систем, привезенных с войны, коллекции кавказского оружия, переписка; громадное количество драгоценностей, изумительных камней в художественных оправах. Оружие и переписка были взяты. Личное имущество оставлено неприкосновенным.

Тем временем стали приходить донесения из других имений и из Ялты. Везде картина была примерно одинаковая; сведения о заговоре не подтвердились. Быть может, тогда не умели искать... «Таинственный автомобиль» оказался обычной прогулочной машиной. «Таинственная комната» — фотографической лабораторией. «Радиостанция» в имении предводителя дворянства — домашним кинематографом. Все были страшно перепуганы. Они бежали «от ужасов» революции в тихий и благодатный Крым, и вдруг и тут их не оставляют в покое. Только старуха императрица проявила недостаток выдержки и резко обошлась с матросами.

Бывший великий князь Александр Михайлович пытался протестовать. Тогда Асосков вытащил револьвер из кобуры и направил его на болтавшего всякий вздор человека в адмиральской форме. Это была единственная попытка сопротивления. К 14 часам дня вся масса в 1500 человек солдат, матросов и рабочих, прибывших из Севастополя, вполне удовлетворилась достигнутым результатом и стала быстро собираться в порт к кораблям, на которых пришла из Севастополя. Встревоженный богатырь спокойно уходил, увидев, что его силе нет препятствий. Президиум Совета, собравшись на короткое совещание в Чаире, постановил отобрать во всех имениях автомобили, арестовать членов бывшей императорской фамилии в их имениях и поставить охрану.