На трудном перевале

— Надо муссировать в массах вопрос о походе на Босфор; важен, конечно, не сам Босфор, но это часть общего развернутого плана борыбы с большевиками во флоте. Война дает нам возможность взять массы в руки. Для этого надо во что бы то ни стало добиться перехода флота к наступательным действиям... А там, что бы ни случилось, все будет хорошо. Если будет успех, авторитет командования возрастет, власть укрепится. Если наступление кончится неудачей, мы обвиним в этом большевиков! Возникнет угроза нападения неприятеля на наши берега, и страх перед этим даст возможность командованию собрать силы, которые сумеют подавить все, что теперь разлагает армию. Но во всех вопросах инициатива должна быть у нас! Мои офицеры должны быть впереди и вести массу. Первым шагом нашим должна быть пропаганда похода на Босфор!

Возражать адмиралу было неудобно.

Я уже обжегся на вопросе овладения Босфором, когда пытался доказать необходимость овладения проливами с чисто оперативной точки зрения. Среди матросов, а особенно солдат Черноморской дивизии, этот замысел не нашел поддержки. Товарищи, ездившие в Петроградский Совет, привезли директиву бороться за мир без аннексий и контрибуций, не допускать и мысли о захвате [235] Константинополя! Я доложил об этом командующему. Тогда Колчак просил меня снова доложить Совету стратегические соображения, которые заставляют его не прекращать подготовки к походу на Босфор.

Если турки будут твердо знать, что мы не можем предпринять никаких активных действий против Константинополя, говорил Колчак, они снимут все дивизии, охраняющие побережье Черного моря, и переведут их против нашего фронта в Галиции.

В этом, конечно, был известный оперативный смысл. И когда я передал эти соображения председателю Совета Конторовичу, тот принял их за чистую монету и употребил все свое влияние, чтобы агитация похода на Босфор не встречала сопротивления. Несмотря на двенадцать лет каторги, Конторович не понял причины пережитого в 1905 году поражения и не думал о военно-техническом обеспечении Февральской революции; он позволял вооруженной силе не только оставаться в руках Колчака, но своими действиями укреплял его влияние. Если в 1905 году меньшевики не уделяли внимания вооружению пролетариата, то в 1917 году Конторович делал все, чтобы вернуть вооруженные силы своему злейшему врагу, тем более страшному, что он притворился другом. Конторович научил Гаркушенко, как надо говорить, чтобы не возбуждать негодования масс, и тот с пеной у рта везде доказывал: «Для того чтобы нейтрализовать Босфор, нужно прежде всего отнять его у немцев! Немцы держат там свой флот — «Гебена» и «Бреслау», не дают туркам возможности пользоваться им; надо выбросить немцев с Босфора, восстановив там власть турок, а затем можно будет «нейтрализовать» его так, как нам захочется!» Гаркушенко слушали. Он даже предложил мне сделать маленький пробный десант у Синопа из добровольцев! Образовывалась прямая цепь: Колчак — я — Конторович — десант Гаркушенко. Только «Три Святителя» не шли ни на какой компромисс и твердо следовали Апрельским тезисам Ленина, примененным в севастопольской обстановке: «Никакой поддержки Колчаку».

Разговоры о походе на Босфор заняли Севастополь и флот на неделю. Потом все стало ясно и скучно. Завоевывать Константинополь незачем, но брать его нужно по чисто оперативным соображениям... К этому времени [236] другое заняло общее внимание; надо было найти и торжественно похоронить жертвы восстания 1905 и 1912 годов. Сотни добровольцев бросились на поиски; были найдены останки лейтенанта Шмидта и его товарищей на острове Березань. В Инкерманской долине были отрыты могилы казненных в 1912 году.

Колчак нашелся и в этом случае. Он поднял весь флот и Севастополь на торжественные похороны. Корабли с приспущенными флагами были посланы за останками погибших бойцов революции, оркестры играли траурные марши. Офицерство в полной парадной форме присутствовало вместе с матросами на панихиде и погребении.

Снова Колчак был со своим флотом и во главе его!

Вскоре возник новый, очень острый вопрос. К Совету с желто-голубым флагом подошла делегация матросов украинцев с линейного корабля «Воля».