На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы

Татаринов и Луковников от большой любви и доброты к людям были суровы и строги с нами. Этим они развивали у нас командирские качества. Они постоянно внушали нам, что в условиях боя, войны командиру необходимы железная воля, властность, неотступное стремление к выполнению поставленной боевой задачи. Они говорили нам, что только тот, кому безразлично будущее его питомцев, снисходителен к их ошибкам. Большой вред от такого воспитателя. Злая его доброта бедой оборачивается. Мы разделяли их точку зрения на воспитание и в душе поддерживали ее.

Прощальный ужин. Выпускной вечер в Доме Красной Армии. Блистательно танцует юная Галина Уланова.

Прощай, училище! До свидания, Ленинград! Спасибо вам за все!

Минули годы. Все мои однокашники прошли большой служебный путь. По-разному сложились судьбы выпускников. Одни не увидели Дня Победы. Другие ушли из жизни позже. А живые в меру своих сил ныне продолжают трудиться на государственной службе или занимаются воспитанием подрастающего поколения.

Добрую память о себе оставили мои однокашники Борис Шалашенко, Сергей Киселев, Леонид Бекренев, Борис Першин, Павел Сильченко, Арсений Познахирко, Сергей Глуховцев, Николай Египко, Михаил Щербаков, Наум Теумин, Даниил Нагорный, Михаил и Георгий Ивановы, Евгений Артемьев, Иосиф Чверткин, Вячеслав Карпунин, Евгений Симонов, Леонид Скородумов, Бонн Гуревич, Константин Самойлов, Иосиф Прохоров, Борис Иванов, Георгий Горбачев, Дмитрий Лотков, Константин Москалев, Иван Байков, Андрей Чабаненко, Валентин Чекуров, Владимир Касатонов.

На Черном море

Я назначен на Черное море. Приказом командующего Черноморским флотом В.М. Орлова определен на сторожевой корабль «Шторм» командиром минно-артиллерийской боевой части. Это один из первых новых надводных кораблей, осваиваемых советской промышленностью. Корабль еще строился, и мне посчастливилось близко познакомиться с огромным кораблестроительным заводом и его людьми.

Через год «Шторм» в составе флота. Мои подчиненные главстаршины торпедист Осталенко и артиллерист Устинов старше меня на восемь лет. Они знатоки своего дела. Ими надо уметь управлять. И вот тут меня поджидала первая служебная неприятность – я передоверился человеку, потому что он старше меня.

Стояли на Евпаторийском рейде, готовились к ночным артиллерийским стрельбам. Я тренировал артэлектриков на приборах, а Устинов – заряжающих на станке заряжания. К часу ночи закончили. Мне бы пойти на ют и проверить, как закреплен станок. А я из боевой рубки – в каюту, ведь в шесть утра снова тренировки. Подумал: Устинов еще меня поучит, как все сделать.

Лето, штиль. Корабль не шелохнется. И вдруг… Просыпаюсь от грохота и звона посуды в буфете. Корабль раскачивается с борта на борт – разыгралась непогода. И сразу мысль: а как там в моем хозяйстве? Выскакиваю на палубу и издали вижу страшную картину. Богатырь Устинов, в исподнем, одной рукой обхватил стойку кормового мостика, а другой – стойку станка заряжания, который устремился к накренившемуся борту. А в станке более полутонны веса. Значит, он не был закреплен Устиновым. Какая оплошность!

В следующий миг корабль начал стремительно крениться на другой борт, и станок с грохотом полетел туда же, круша все на своем пути. Устинов едва отпрянул. Подбежавшие на помощь отскочили. Только один смельчак, комендор великан Гаврилюк, рискуя жизнью, ухватился за станок. Я схватил деревянную подпорку из аварийного леса и подложил под станок. А Устинов вновь обхватил станок, Гаврилюк помог. Подскочили другие, и махину водворили на место.

Катаясь по палубе, станок сорвал крышки люков, повредил кормовое орудие, разбил кранец (ящик) с боевыми снарядами для первых выстрелов, что уже было на волосок от взрыва. Ужасающее происшествие на первом году моей командирской службы. Мертвая вещь превратилась в чудовище, которое крушило все, что выступало над палубой.

Видно, драма разыгралась давно. Устинов первым услышал грохот и, почуяв свою вину, никого не позвал, хотел управиться сам. К нему поспешил Гаврилюк. Это было актом отчаяния – они оба могли погибнуть. Теперь они изранены и в крови. Фельдшер С.М. Нечепа хлопочет около них.

Мы пережили опасные минуты. Расследование показало: виноват главстаршина. Гаврилюк, человек весьма дисциплинированный и знавший, что всякий предмет на корабле в море по использовании подлежит закреплению по-походному, начал крепить станок. А Устинов отменил – погода тихая, скоро снова тренировки.

Вот вам пример злой доброты. Забота об одном человеке за счет безопасности и благополучия корабля и всего экипажа. Ведь если бы рванули снаряды в кранце, то взорвался бы артпогреб, находившийся под ними. Вот к чему могло привести нарушение корабельных законов.

Прибежал командир корабля П.И. Челышев, человек, в общем-то, не придирчивый. Глянул на разрушения – в лице изменился. Сильно разгневался. Пригласил меня в каюту и наказал. И поделом. Объяснил:

– Конечно, виновен Устинов и вы его накажете, но у вас нет контроля за исполнением, и пусть это будет вам уроком.