На трудных дорогах войны. В борьбе за Севастополь и Кавказ

Командующий эскадрой Владимирский возглавил отряд кораблей в составе крейсера «Ворошилов», лидера «Харьков», эсминцев «Сообразительный», «Беспощадный», «Бойкий», которыми командовали Ф.С. Марков, П.И. Шевченко, С.С. Ворков, В.А. Пархоменко, Р. Годлевский. Корабли должны были нанести удар по судам, перевозящим грузы, в мелководном северо-западном районе Черного моря, крайне опасном в минном отношении. Даже без разведки можно было считать, что там противник выставил оборонительное минное заграждение. Колоссальное удаление от кавказского побережья – 1150 километров – и с воздуха корабли не прикроешь истребителями. Система коммуникаций, состав судов, перевозящих грузы, не были вскрыты разведкой до подробностей. Конфигурация минных полей противника в этом районе не была известна, так как предварительного разведтраления там нами не производилось – положились на собственные корабельные противоминные параваны, хотя известно, что они предназначены не для капитального траления, а только на случай остаточного риска противолодочных мин, оставшихся после траления. Подготовка к операции проводилась в большой спешке. Повторилась история набега на Констанцу в первые дни войны, когда мы неоправданно потеряли лидер «Москва» в районе чуть южнее теперешнего. Этот печальный опыт был забыт.

В армии вдумчивые начальники не бросят в бой полк без разведки, а тут эскадра во главе с адмиралом ушла в неизвестность для нанесения ударов по неразведанным целям. Корабли, как и в сорок первом, были посланы в операцию с большим риском погибнуть. И ради чего? Ведь фронт проходил на Кавказе и Дону и те дальние коммуникации не питали фронт, там были внутренние перевозки на малотоннажных судах и промышлявшие рыболовецкие малые суда. Да у противника и не было большого числа крупных судов. То есть не было объектов удара даже для эсминцев с их 130-миллиметровыми пушками, и тем более для крейсера с его 180-миллиметровой артиллерией.

Я понимаю, что корабли строятся не для того, чтобы отстаиваться в базах. Но для такого крупного соединения кораблей, с крейсером, нужны были и крупные цели. А их не было там. Это была в данный момент бесцельная операция и величайшая импровизация, едва не закончившаяся гибелью одного из лучших кораблей флота.

Как и следовало ожидать, корабли попали у вражеского берега на минное поле. У обоих бортов крейсера взорвались две мины, отведенные от корпуса корабля параван-охранителями[44]. Корабль получил серьезные повреждения, были затоплены некоторые отсеки, вышли из строя многие механизмы и ход крейсера упал до 6 узлов – это-то в условиях угрозы вражеской авиации и торпедных катеров. Только высокое мастерство и героизм экипажа под руководством командира Ф.С. Маркова и старпома Н.И. Масленникова, личного состава электромеханической боевой части во главе с инженер-механиком В.В. Зубаревым и аварийных подразделений под руководством командиров Бурштейна и Лейбовича и главного боцмана – Н.К. Мороза – в борьбе за непотопляемость корабля спасли положение, и корабль, выйдя с минного поля, чудом уцелев, развил полный ход и начал отход в нашу базу

Безрезультатно закончилась эта операция – ни одного транспорта не было обнаружено. Да даже если бы и было утоплено несколько судов, одиночным набеговым ударом не прервешь, не нарушишь морские коммуникации противника. Этим полагается заниматься систематически – ежедневно наносить удары по судам и портам разнородными силами флота: надводными, подводными и воздушными силами и с использованием контактных и донных мин.

Безрезультатный одиночный набег крупных кораблей на дальнее расстояние в миноопасный район без разведтраления, при невозможности прикрыть с воздуха, для нанесения разового удара по неразведанным целям – это ошибка наркома ВМФ, Главморштаба и командования флотом. И только военное счастье случайного характера и неповоротливость противника помогли нам избежать трагического исхода этой неудачной операции. Противник не вел авиаразведку моря, не имел корабельных дозоров в море, поэтому не обнаружил наши корабли, а то мог бы организовать удары авиацией и торпедными катерами с добиванием поврежденного крейсера.

Л.А. Владимирский и Г.Ф. Годлевский дали самокритичную объективную и суровую оценку этому набегу.