На цыпочках через тюльпаны (СИ)

Мы стучим в дверь. Точнее долбим. Сегодня же Хэллоуин, ночь мертвых, поэтому и я, и Трой и даже Михаль, которая еще не поняла всех традиций праздника, громко орем и ломимся в дом.

А открывает нам беременная женщина с большущим животом, немножко сонная и уставшая, но счастливая. Жена Грега, кто это еще может быть?

- Вау, Питер и Венди, какая неожиданность, а это кто? Железный…

- Конфеты или баловство, - встревает мой брат, прерывая ее воркующий голосок.

- Но ты же супер-герой, как ты можешь отнимать у простых людей конфеты? – спрашивает она, посматривая на Троя так, что он ерзает на месте.

Трой хочет что-то ответить, но мозгов не хватает.

- Феликс, - узнает миссис Терренс. – Как я рада тебя видеть. Проходи, Грег наверху, он сейчас спустится. Трой, не убегай далеко, пошли насыплю тебе сладостей.

Парни школы были влюблены в миссис Ти. Так ее называли. Еще иногда ее называли Миссис Тити или Титьки, потому что, уж природа наградила и Терренсу реально вся мужская половина, не только учеников, но даже учителей, завидовала.

Мы проходим в полутемную, освещенную свечами комнату и рассаживаемся на кожаном диване. Немного страшно. Не знаю почему. Наверное, из-за того, что действительно рад видеть моего учителя. А это такая редкость, когда препод становится другом.

Михаль тоже волнуется, никто из нас не ожидал, что простая вылазка на улицу окончится посиделками в гостях.

О а вот и Терренс, с неизменной своей улыбкой, подкаченный и стройный, входит в расположение Михаль… Стоп… Уже?

- Феликс, она красавица. Я смотрю, ты времени даром не теряешь.

- Грег, - улыбаюсь и жму ему руку, - я рад вас видеть. Это Михаль, - знакомлю.

Моя подруга не отводит от него взгляда.

- Из Израиля? – удивляется Грег.

Откуда он все знает?

- Ken (Да), - отвечает девушка.

Грег, к нашему с Михаль удивлению переходит на иврит, которого я совсем не понимаю, а вот моя подруга приходит от этого в дикий восторг, даже не верит своим ушам.

Они перекидываются парой слов и Михаль, точно после бурной ночи блаженно вздыхает:

- Очуметь, родной речи лет сто не слышала, - радуется Михаль.

- Давно у нас? – спрашивает Грег, в том время пока его жена накрывает на стол.

- Уже шесть лет.

Небольшая пауза и школьный психолог приступает к главному:

- Ну, а у тебя герой, какие дела? Как сам? Могу поздравить?

Начинаю врать.

- Здоров…

- Ха! Я так и знал, что этот парень утрет нос всяким болезням…

Я соврал, потому что… Грег и так понял, что я вру, он также понял, что Михаль болеет и эту встречу можно расценивать как прощание. Но мне не хотелось портить праздничное настроение своими проблемами. Это никому не нужно. Немного грустно, возможно, он мог бы мне помочь, дал бы совет, направил на путь праведника-мученика или еще что, ведь Грег психолог и наверняка за его профессиональную деятельность находились и такие случаи. А почему я понял, что он догадался? Все легко. Когда мы уходили, он незаметно шепнул мне на ухо:

- Феликс, делайте все, что хотите! Но помни, что если нужна будет помощь мы рядом.

Ту же фразу мне сказал отец, после разговора с врачом.

«Тебе можно начинать делать что угодно».

Про последнее

Мы возвращаемся домой рука об руку и молчим. В основном от того, что наговорились за этот вечер сполна и тем больше не осталось, кроме одной:

- Феликс, а что тебе больше всего хочется в жизни? - наивно спрашивает Михаль, вытащив из размышлений. – Ну, последнее желание, чего бы ты хотел?

Она не джин и не президент – не исполнит.

- Не знаю, - пожимаю плечами.

- Честно? Ну, есть же, что-то такое, о чем мечтал в детстве? Или чего хотел сделать в жизни, кем хотел стать, когда вырастешь? – она вдруг затихает

Было. В детстве мечтал о железной дороге – подарили на Рождество. Еще мечтал о собаке – у меня появился Питер. А стать хотел снайпером – пока не случилось.

Думаю, тщательно взвешиваю мечты и желания, но ни к чему не прихожу. Как только понял, что времени нет, все желания разом испарились. Странно, я всегда считал, что должно быть как раз наоборот, должна появиться тяга к жизни, стремление, что-то делать. Борьба. А я…, кажется, сдался. Сразу опустил руки и перестал о чем-то мечтать.

- Скажи лучше ты, - обращаюсь к Михаль.

- Не, - смеясь, отмахивается она. – Это глупо!

- Да ну, сама разговор начала. Рассказывай, - настаиваю.

- Ну, у меня вроде как небольшой такой список есть, - мне кажется, она покраснела.

Во мне растет напряжение. Жар накатывает на спину.

- И какой первый пункт?

- Поцеловать тебя.

Трой долго после этого вечера дразнил меня, изображая поцелуи, вытаскивая язычок, расплываясь в смазливой гримасе.

Про пункты

Ноябрь набирает обороты и снимает с деревьев еще больше листвы. Совсем оголил уже мою ветку, а она, как ни в чем не бывало, не стесняется своей наготы, все ломится в мою комнату.

У меня на коленях тетрадь в клетку, сотни маленьких кубиков по пятьдесят миллиметров – сантиметр вместе. Лишь крайние не выходят за предел дозволенного, вполовину меньше.

Аккуратно пишу: «1)», делаю отступ на три клетки и продолжаю дальше:

«Я хочу…»

Заминка.