На цыпочках через тюльпаны (СИ)

На этом можно закончить наш диалог. На последних словах и она не выдержала и разревелась в три ручья, прощая меня, прощая официантку, за то, что та нечаянно капнула ей кофе на полосатую черно-красную футболку, прощая весь белый свет и каждое живое существо. В это рыжей красотке есть много благородства, и она умеет прощать людей.

Про тюльпаны

Михаль скинула по скайпу песенку Тайни Тима, известного американского комика еврейского происхождения. У него нереально огромный нос, что делает его похожим на Губку Боба, к тому же тонкий голосок и умение играть на укулеле, ну точно Боб. А с другой стороны Тайни Тим – это точная копия пингвина из бэтмена, ну которого Дэнни Де Вито сыграл. Поэтому кажется, что он жуткий, но милый.

Песенка называется «Tiptoe through the Tulips», что в переводе: «На цыпочках через тюльпаны». Забавно, что Тим умер на сцене, исполняя эту самую песенку… или наоборот грустно.

Мне кажется это тонкий намек на толстое обстоятельство. Надо подарить Михаль букет тюльпанов.

Ну а пока:

"Tiptoe to the window, by the window that is where I'll be

Come tiptoe through the tulips with me

Tiptoe from the garden, to the shadow of a willow tree

And tiptoe through the tulips with me

Knee deep in flowers we'll stray, we'll keep the showers away.

And if I kiss you in the garden, in the moonlight, will you pardon me?

Come tiptoe through the tulips with me"

Про людей

Сегодня в «Маленькой Франции» много смеха. Откровенного и игривого, но уставшего. Такое ощущение, что это последний искренний смех в наших с Михаль жизнях. На улице, тем временем, воют ветры, и наш городок утопает в белых кружевах снега, а мы сидим в тепле и хохочем во все горло. А в вазочке на столе пестрят фиолетовые тюльпаны, согревая наши леденеющие души.

Игра в дедукцию.

Правила просты. Рассказываем и говорим о жизнях посетителей кафе. Предполагаем, какой будет сегодняшний день и что их может ждать в будущем, почистили ли они сегодня зубы, что посмотрели. Доходим с Михаль вплоть до цвета нижнего белья.

Например, та молодая парочка. У девушки ярке рыжие волосы и как это водится зеленые глаза. Линзы. Прямо закономерность – волосы рыжие, глаза зеленые. Она миленькая. Парень в очках с тонкой черной оправой и трехдневной щетиной.

- Его зовут Алекс, - утверждает Михаль. - Двадцать шесть лет, он журналист, судя по очкам – часто сидит около компа.

- Она Кристина, - шепчу я, наблюдая за, поглощенной друг другом, парочкой. – Ей двадцать четыре года и она работает в компании Avon.

- На нем красные боксеры с изображением Статуи Свободы на заднице, - Михаль облизывает губы.

На мне трусы с Микки Маусом на заднице.

- На ней нет белья, - шепчу.

- Как думаешь, у них что-то будет сегодня? Смотри, как Алекс смотрит на Кристину.

- Надеюсь, - отвечаю я. – Они превосходно смотрятся вместе.

Молодые люди о чем-то переговариваются. Мы не слышим, но сами продолжаем играть и нашептываем за них.

- О, Кристина! Свет очков моих. Меня повысили на работе.

- Как это здорово. Я тоже хочу поделиться радостным событием. Я бросила Майкла, чтобы навсегда остаться с тобой.

- Кто такой Майкл? – озадачиваюсь.

- Теперь уже никто.

- Отлично! Возможно нам… ну, вот, - досадно мычу. – Они уходят.

Мы провожаем их взглядом. По-моему они брат и сестра.

Еще сегодня в «Маленькой Франции» кроме сотрудницы Avon Кристины и журналиста Алекса мы повидали тучную женщину Грегориану Гардемарину, поедавшую два пончика одновременно, от чего весь нос Грегорианы был в сахарной пудре. Подружились с семьей Стоунхилл, брутальным папашкой из каменного века по имени Адольф и его златокудрыми дочурками Муси и Пуси, двумя подростками Николасом и Клаусом ребята кидались едой, а также с мистером Харди, который вызывал подозрение своими озабоченными взглядами и кушал сдобную булочку около пятнадцати минут.

Вообще, мы часто так играем. Придумываем людям несуществующие болезни, описываем их будущую смерть или рассказываем историю жизни, от момента рождения до сегодняшних дней. И все они, марионетки, предстают в новом свете. Яркими и безграничными, будто смотришь в колодец и видишь там размазанную палитру. Они становятся масляными всплесками, размытыми на старом холсте.

Глупо… на грани смерти, раз в жизни ощутить себя чем-то большим. Творцом, вершителям судьбы. Ведь кто знает? Может прямо сейчас где-то в параллельной вселенной, все прямо так и происходит?

И может быть там, болеем не мы с Михаль, а кто-то другой?

Про ссору

Мама долго ругалась с отцом.

Или отец с мамой.

Они оба срывали голос.

Трой прятался в моей комнате.

В последнее время крепкая семья рушится и причина тому одна. Я.

Лишние проблемы, достало уже. Неужели они не понимают, что не это мне нужно? Не поиск виноватого в случившемся, а другое. Быть ближе. Рядом… держать меня за руку… и обещать, что все будет хорошо, как они делали это раньше.