На Туманном Альбионе

Сходить, что ли, глянуть на неё, показаться самому… А если идти, то не с пустыми руками. А что я могу предложить певице? Естественно, песню! А их у меня хоть одним местом ешь.

Но всё же я весь вечер потратил на выбор композиции. Она должна быть однозначно на русском, лирической и мелодичной… Что ж, Володька Мигуля, друг ты мой сердешный, возьму-ка я твою замечательную вещь «Поговори со мною, мама» на стихи Виктора Гина, то бишь Гинзбурского. За несколько минут набросал слова и ноты, а на следующий день, как порядочный человек, заявился в ЦДРИ. Билеты на мероприятие не продавались, но, на моё счастье, администратор ЦДРИ, поджидавший на входе какое-то начальство, меня узнал:

– Вы же тот самый Мальцев! А к нам-то какими судьбами?

– Да вот, надо бы с Лидой Клемент встретиться, столько не виделись, а она вроде бы меня искала. Думал, билет куплю, а тут закрытое мероприятие.

– Да бросьте вы, Егор, какой билет! Проходите, я найду вам местечко.

– Мне бы за кулисы…

– Сделаем. Подождите меня в холле, сейчас приедет профсоюзное руководство, встречу, проведу, а потом вами займусь.

Администратор оказался человеком слова, и через пятнадцать минут я был за кулисами.

– Егор! Мальцев! – Лида, несмотря на высокие каблуки, бегом кинулась ко мне, обвила мою шею, обдав ароматным облаком изысканных духов.

– Ты выглядишь просто на миллион! – отстраняясь от Клемент, сделал я ей комплимент.

– Да и ты неплох. Видела по телевизору, как ты голы бразильцам забивал…

– Да ладно, всего-то один.

– Всё равно молодец… А ты знаешь… – Она разом посерьёзнела, на переносице пролегла складка. – Знаешь, ведь и правда, у меня выявили меланобластому. Но, к счастью, на ранней стадии, поэтому опасности удалось избежать, хотя обследования у врачей прохожу регулярно. Страшно представить, что было бы, не послушайся я твоего совета и не обрати внимания на разраставшееся пятнышко на коже.

– Вот и молодец, что заботишься о своём здоровье.

Пощебетали ещё немного о всяких глупостях, потом я, сделав вид, будто только что вспомнил, хлопнул себя по лбу.

– Чуть не забыл, у меня же песня для тебя.

– Серьёзно? А что за песня?

– Вот текст, ноты… Тебе когда на сцену?

– Сейчас Рашид Бейбутов выступает, значит, через один номер выходить мне.

– Отлично, тогда я подожду здесь, а после твоего выступления найдём где-нибудь фортепиано и порепетируем. Не против?

– Конечно не против! Я заранее уверена, что песня замечательная.

– И вот тут я не буду возражать.

Мы вместе рассмеялись, на нас тут же зашикала какая-то бабушка в очках, видно дежурная, пришлось сбавить обороты. А после того, как Лида отработала свой номер – незнакомую мне песню на музыку Баснера и стихи Дербенева, – мы уединились в одной из комнатушек ЦДРИ, где следующий час посвятили музицированию.

– Пою – и слёзы наворачиваются, – констатировала Лида, когда решили, что пора заканчивать.

– Да уж, сам сочинял – чуть не плакал.

Хотя у меня-то слёзы наворачивались от мысли, что стащил я песню у своего друга Володи Мигули, которого не станет в середине 1990-х. Боковой амиотрофический склероз, от которого ещё не придумали спасения, да и покушение ускорило течение болезни. М-да, как говорится, давился, но жрал. Это точно обо мне.

Последние дни перед отлётом прошли в суете, да тут ещё Катька огорошила, что они с её возлюбленным собираются в сентябре сыграть свадьбу.

– Вы что, не могли на август это мероприятие запланировать? – набросился я на неё. – Ведь я же из Лондона не смогу прилететь специально на ваше бракосочетание! Нет, может, меня и вызовут на товарищеский матч с югославами, но он 4 сентября, а вы расписываетесь 11-го, в следующую субботу. Да даже если бы и 4-го – кто меня отпустил бы перед игрой?

– Ну что ты кипятишься, мы вчера только заявление подали, а там, оказывается, настоящая очередь.

– Всё с вами ясно… А жить где думаете? Я всё равно улетаю, наверное, и живите в нашей трёхкомнатной…

– Паша настаивает, чтобы мы снимали квартиру.

– Независимости захотел, значит… Ну-ну.

Оно и понятно, жить в чужой квартире – не каждому мужику приятно, если он хочет чувствовать себя полноценным главой семьи. Но ладно бы нормальная хата, своя, а то ведь мыкаться по съёмным… Сам прекрасно помню, как мотался от одной квартиры к другой, когда первое время жил в Москве.

– А знаешь что… Сделаю-ка я вам свадебный подарок. Я был позавчера на собрании в Союзе композиторов, узнал, что начинают строить кооперативный дом, а пайщиков не добирают. Так что мне будет ещё не поздно впрячься, купить для вас двушку, например. Как вы на это со своим Пашей посмотрите?

– Егорка, ты золото!

Катька повисла на мне, прижимаясь к моей груди своими объёмными выпуклостями, и я невольно крякнул. Не будь я братом по крови – точно возбудился бы. Хотя… Нет, блин, нужно, судя по всему, снова бежать под холодный душ. Беда просто какая-то с этими бабами.

5 августа, накануне отлёта, мы с Лисёнком устроили прощальный вечер. В свободной квартире почти три часа предавались плотским утехам. А напоследок я узнал такое, что чуть в обморок не грохнулся.