На участке неспокойно

- Ну, а контролер проверил мой билет и говорит: «Решили прокатиться за государственный счет, барышня?» Я не вытерпела и ответила: «Тоже мне, кавалер нашелся!» Все засмеялись, он и прицепился: «Как вы смеете оскорблять меня при исполнении служебных обязанностей? Платите штраф!»

- Почему же вы не заплатили?

- Да не могла я заплатить. Неужели вы не понимаете?

- Не понимаю.

- Ну какой вы, честное слово! У меня же денег всего тридцать копеек осталось. Если бы я заплатила штраф, то не попала бы в Вуадиль. Так бы и сидела в Янгишахаре.

- Теперь понятно, - удовлетворенно отозвался Шаикрамов.

- Значит, я могу идти?

- Ну, конечно, идите, а то вы еще и меня назовете бюрократом.

Девушка рассмеялась, быстро обернулась и, проговорив: «Всею хорошего», выбежала из дежурной комнаты.

Младший лейтенант подошел к окну в надежде еще раз увидеть свою посетительницу. В ее улыбке, в черных немного раскосых глазах было такое, что волновало. Она напомнила ему жену Ходичу, которая умерла в конце прошлого года, оставив крошку Ойгуль…

Девушка, очевидно, не спешила - он увидел ее минуты через три-четыре. Она прошла мимо окна, читая книгу. Невысокого роста, худенькая, в светлом ситцевом платье, в белых остроносых туфельках на высоком каблуке.

- Приглянулась девка? - поинтересовалась Людмила Кузьминична. - Ну-ну, твое дело такое! Дочери нужна мать… Ты не красней, чего уж!

- Людмила Кузьминична, что вы! - еще сильнее покраснел младший лейтенант.

…Незавидной сложилась у Лазиза Шаикрамова жизнь. Когда ему исполнилось семь лет, на фронте, под Сталинградом, был убит отец, а через два года погибла на Украине мать - она добровольно ушла на фронт, чтобы отомстить врагам за мужа. Родных у Лазиза не было, и заколесил парнишка с таким же беспризорником Сережей Голиковым по городам и кишлакам.

Однажды оголодавшие ребятишки стащили на базаре у спекулянтки сухую лепешку. Их задержали и привели в детскую комнату милиции.

С этого дня у обоих началась другая жизнь. Сергея и Лазиза устроили в детский дом, где они пробыли вместе несколько лет.

«Время, как птица, упустишь - не поймаешь», - вспомнил Лазиз любимые слова директора детдома.

Спасибо работникам милиции. Они протянули Сереже и Лазизу дружескую руку, и ребята не упустили свою «птицу». Теперь работали вместе: Шаикрамов - оперуполномоченным отделения уголовного розыска, его друг Голиков - участковым уполномоченным. Они любили свою работу по-юношески пылко и горячо.

- Людмила Кузьминична, - снова обратился Шаикрамов «женщине, - продолжайте. Что у вас случилось?

- Скажу, милый, скажу, - усаживаясь поудобнее на диване, ответила Людмила Кузьминична. - Как только придет начальник, гак и скажу. Уж я ему, голубчику, все скажу. Ничего не утаю. Ты занимайся своим делом, не обращай на меня внимания, я подожду.

- Как хотите, - сдался Шаикрамов.

Начальник отдела милиции Подполковник Абдурахманов появился в десятом часу.

Это был высокий полный мужчина пятидесяти лет с открытым скуластым лицом и большими выпуклыми глазами. Сегодня он был в штатской одежде - в светлых серых брюках, белой вышитой рубашке и тупоносых желтых туфлях.

Увидев подполковника, младший лейтенант встал, приложил руку к козырьку фуражки и доложил, что в отделе за время его дежурства никаких происшествий не произошло.

Абдурахманов направился к двери, ведущей в коридор.

Людмила Кузьминична почувствовала, как пол заходил под ногами. Она не ожидала такой встречи с начальником отдела, думала, что, увидев ее, он поздоровается и спросит, какое дело привело ее в милицию.

Младший лейтенант шагнул вслед за Абдурахмановым:

- Товарищ подполковник, к вам гражданка Неверова.

-Абдурахманов остановился:

- А, Людмила Кузьминична! - Он словно только теперь увидел женщину. - Сколько лет, сколько зим! Добрый день! Добрый день! Не думал, что вы и сегодня придете к нам… Садитесь, в ногах правды нет.

- Здравствуй, Султан-ака! Ты уж прости меня, старую, дело у меня к тебе серьезное.

- Дело? - он немного помолчал. - Вот что, товарищ младший лейтенант, поговорите-ка с Людмилой Кузьминичной. Сделайте все, что сможете. Простите, пожалуйста, - Абдурахманов улыбнулся Неверовой, - я, к сожалению, не могу вас принять.

- Не можешь? - удивилась старая женщина.

- Понимаете, - склонился над ней начальник отдела, - меня ждет товарищ Ядгаров… Вы не беспокойтесь, младший лейтенант сделает все для вас. Это один из наших лучших работников. Можете довериться ему, как и мне. Всего хорошего.

- Всего хорошего…

Людмила Кузьминична отступила: Ядгаров - первый секретарь горкома партии. У него дела поважнее, чем у нее.

В это время на улице раздались возбужденные голоса, и через минуту в дежурную комнату вошли секретарь партийной организации отдела Якуб Панасович Автюхович, приземистый, коренастый мужчина, и участковый уполномоченный Сергей Голиков. В новой милицейской форме, высокий, с загоревшим лицом и голубыми глазами, Сергей выглядел совсем юным рядом с Автюховичем, хотя тот был не намного старше его.

- Вы ко мне, Людмила Кузьминична? - спросил Якуб Панасович.

- Начальнику некогда, принимай ты, секретарь.