На участке неспокойно

Дождь перестал, тучи потянулись на восток. В просветленном небе вспыхивали крупные, будто только что зажженные, далекие звезды. Луна, участливо подмигнув счастливой паре, скрылась и стала похожа на размытое бледное пятно.

- Пойдем, Сережа.

- Куда?

- Домой…

- Никуда я не пойду, - по-мальчишески задорно отозвался Сергей. - Мы будем сегодня вместе охранять общественный порядок.

Она тихо рассмеялась.

- Ты что?

- Нам нужно переодеться, милый!

Он отстранил ее от себя и только теперь заметил, что они были совершенно мокрые.

- Катюша, родная!

Такой красивой, какой показалась она ему сейчас, он никогда ее не видел.

- Сереженька!

Катя плакала от счастья. Плакала, всхлипывая, не стесняясь ни его, ни первых пешеходов, появившихся на улице. Сергей успокаивал ее, гладя мокрые волосы горячей ладонью…

2.

Они подошли к дому Кати. Утопая в зелени, он стоял особняком, выступив на тротуар углом. На улицу смотрели залитые ярким светом окна. Широкими полосами свет падал на тротуар, пересекая арык, и уходил на дорогу, сливаясь там с тусклым освещением электрических лампочек, висевших над серединой улицы.

Под старым лапчатым карагачем, окруженным молодыми деревцами, где даже днем было темно, Сергей остановился и положил руки на Катины плечи. Катя подняла голову и глядела на него долго, будто собиралась уйти навсегда и никак не могла расстаться. Ее заплаканные глаза были удивительно чистыми, и Сергей подумал, что в них затерялась частица жаркого южного неба.

- Может, зайдешь к нам на минутку?

- Лучше встретимся у кинотеатра, Катюша. В одиннадцать часов.

- Хорошо.

Сергей зашагал по тротуару. Вскоре его высокая подтянутая фигура скрылась за деревьями.

Катя, постояв некоторое время у дома, неторопливо вошла во двор. Какое-то беспокойное чувство охватило ее, едва она очутилась на узкой бетонированной дорожке между домом и густой стеной виноградника, тянувшегося в глубь двора. Ей казалось, что вот-вот должно случиться что-то неприятное, и она была бессильна что-либо предпринять.

«Боже мой, что это со мною? - подумала Катя с тревогой. - Раньше ничего подобного не было».

- Папа! - внезапно громко, не веря своему голосу, закричала она и бросилась вперед, к крыльцу, закрыв лицо руками.

В коридоре горел свет. Из кухни доносился острый запах жареного мяса.

Хлынуло чувство радости.

«С ума сошла, - закрывая за собой дверь, с облегчением подумала Катя и закружилась на месте, вспомнив слова Сергея. - Любит, любит! Люблю, люблю!»

Ей стало легко и весело. Все приобрело свои прежние краски. Не переодеваясь, она вбежала на кухню, поцеловала в лоб отца, сидевшего у газовой плиты, заглянула в кастрюли и весело рассмеялась.

- Смотри, как бы плакать не пришлось, - убавляя газ, сухо проговорил Иван Никифорович. Он был чем-то расстроен.

- Я так счастлива, папочка! - обняла Катя отца.

- Взрослые счастливыми не бывают, дочка, - не менял тона Иван Никифорович.

- Бывают. Ты ничего не знаешь, папа! Ничего, ничего! - Она снова поцеловала отца и побежала к себе, в спальню, переодеваться.

- Стрекоза! Вся в мать, - с любовью произнес Иван Никифорович, провожая дочь взволнованным взглядом.

…Хорошо было на душе у Кати Мезенцевой. Она уже видела себя в своей комнате с Сергеем Голиковым. Он давно нравился ей, с того самого дня, когда они впервые встретились в этом городе. Подруги, узнав о ее чувствах к Сергею, сначала пытались отговорить ее, пугая той грубой действительностью, с которой постоянно сталкивался Сергей, потом успокоились, поняв, что его работа, как и всякая другая, не является помехой для любви.

Действительность же, с которой сталкивался Сергей, была на самом деле жестокой. Где-то здесь недалеко от города несколько лет назад была смертельно ранена Наташа Бельская - следователь из Ташкента. Недавно кто-то стрелял в начальника ОУР Якуба Панасовича Автюховича. Не один раз в опасные переделки попадал и Сергей Голиков.

…Катя неторопливо сняла с себя мокрое белье, надела сухое, подошла к зеркалу и замерла, продолжая думать о Сергее.

Нет, она не отступится от него, что бы ни случилось. Она будет неотлучно находиться рядом с ним. Только бы он захотел этого. Годы идут. Ей уже скоро исполнится двадцать пять лет. Ее одногодки давно имеют семьи. Чем она хуже других? Ну и что же, что у него такая беспокойная работа?

«Ах, Сережа, Сережа, ты даже не представляешь, как я люблю тебя! Будет все хорошо!»

Отовсюду, куда бы она ни посмотрела, на нее глядели влюбленные, такие родные голиковские глаза. Сергей властно завладел всем ее существом, и она радовалась этому неожиданному плену, радовалась, как школьница, получившая пятерку по любимому предмету.

За дверями раздалось тяжелое шарканье отцовских ног. Он даже летом, в самые жаркие дни не снимал кирзовых сапог: боялся простуды.

- Ты скоро, Катерина?

- Сейчас.

- Поторапливайся.

- Ужинай без меня. Я не хочу есть.

- Ты не хочешь, мы хотим.